Фримен Дайсон: Еретические мысли о науке и обществе

Ф. Дайсон.Конечно, никто не может сказать, так это или нет. И мы не можем заново переписать историю. Но, безусловно, многие страны, которые отказались играть в игру с ядерным оружием, добились процветания и не подвергли себя какой-либо заметной опасности. В эту игру нельзя играть наверняка, она всегда сопряжена с риском. Но есть один замечательный пример страны, которая сама избавилась от своего ядерного оружия. Это ЮАР. И эта страна, безусловно, добилась поразительно многого за последние тридцать лет, как в области прав человека, так и в области безопасности. И она избавилась от ядерного оружия. Мне бы хотелось, чтобы другие страны последовали ее примеру.

Вопрос.Профессор Дайсон, я давно, еще с юности, всегда восхищался вашими работами, как в области науки, так и в области литературы. То, что вы сегодня рассказывали, крайне интересно. Я благодарю вас за замечательный еретический доклад и хочу спросить у вас, знакомы ли вы с не менее еретическими идеями замечательного русского ученого Владимира Ивановича Вернадского о ноосфере, которые, по-моему, соответствуют вашим убеждениям?

Ф. Дайсон.Ответ — да. ( Смех, аплодисменты. ) Простите, что я не сослался на него в своей лекции. Мне бы хотелось это исправить.

Вопрос.У меня следующий вопрос о будущем. Сейчас много изучают то, что наш разум связан с агрессией, и агрессия и разум идут рука об руку. И есть много рассуждений о том, что, может быть, именно в связи с этим мы и не видим никаких других цивилизаций, потому что если более продвинутые цивилизации возникали, они, быть может, сами себя уничтожили, в связи с агрессией. Но, с другой стороны, что мы будем делать, если у нас не будет никакого вооружения на всей нашей прекрасной планете, и вдруг мы встретимся с другой цивилизацией, более агрессивной, или с агрессией, исходящей из космоса? Итак, в любом случае нам нужно какое-то оружие, чтобы предотвратить это. Что вы думаете об этой угрозе?

Ф. Дайсон.Ответ — я не знаю. ( Смех, аплодисменты. ) Если внеземные цивилизации существуют, то у нас, вероятно, будет время узнать их прежде, чем они смогут причинить нам вред. И нам надо будет, насколько возможно, подготовиться к этому. Если же случится так, что мы столкнемся с внеземной цивилизацией внезапно, тогда нам останется быть готовыми к неожиданностям и надеяться на лучшее. К этому мы никак не можем подготовиться. И, возможно, если нам понадобиться обороняться, нам не сильно поможет иметь наготове множество оружия, потому мы не сможем вовремя применить его.

Вопрос.Закономерный вопрос к лауреату Темплтоновской премии: как по вашему мнению, совместимо ли религиозное мировоззрение с научным, в одном человеке?

Ф. Дайсон.Ответ, разумеется, в том, что это всецело зависит от самого человека. История знает много ученых, которые также были верующими, были очень религиозными людьми. Но, разумеется, у них у всех были разные убеждения. Так что тут нельзя выделить какой-то общий случай. Что совершенно ясно, это что если мы возьмем, например, Исаака Ньютона, образ мыслей которого нам известен подробно, потому что он много написал, как о религии, так и о науке, для него эти две вещи отнюдь не были несовместимы. И, конечно, мы не можем согласиться со всеми его религиозными убеждениями, но его научные убеждения мы вполне разделяем. Вот в чем разница: религия — вещь личная, а наука — предполагается, что безличная, но то и другое может вполне успешно сосуществовать в одном человеке.

Вопрос.Господин Дайсон, у меня вопрос о ваших ожиданиях относительно прогресса биотехнологий. Те же ожидания возлагались на промышленное развитие, что все станут богатыми и здоровыми, а затем те же ожидания возлагались на область компьютерной техники. Но на деле мы видим, что эти ожидания не оправдались, ни те, ни другие. Этого так и не произошло. Поэтому, опасаетесь ли вы, быть может, что развитие биотехнологий может увеличить существующее неравенство, неравенство материальное и неравенство в образовании?

Ф. Дайсон.Да, такая опасность есть. Можно представить себе будущее, в котором лишь богатым будут доставаться хорошие гены. И это быстро приведет к ситуации из романа Уэллса «Машина времени», где человеческий вид разделился на две части, богатых, у которых гены, что называется, хорошие, и бедных, оставшихся за бортом, с плохими генами. Это, безусловно, возможно, и мы должны очень постараться, чтобы этого не случилось. В этом я вижу фундаментальную опасность, связанную с биотехнологиями, в сочетании с экономическим неравенством. И я бы сказал, что самый первый принцип должен состоять в равном доступе к биотехнологиям для всех нас. Неравный доступ должен быть запрещен. И это, конечно, будет непросто. За это нам придется бороться.