Борис Парамонов: МЖ: Мужчины и женщины

Отрицание субъект-объектного дуализма – это переход на позиции тоталитета, тоталитарности. Но как умело и органично – совсем, как Нафта, – он связывает таковую с концом буржуазного, индивидуалистического и материально ориентированного, общества:

Богам и героям Вагнера потребовалось для построения небесной Вальхаллы похитить золото, извечно таившееся в глубинах Рейна; для самоутверждения героев-богатырей понадобилось путем насилия воспользоваться этим золотом, которое переходило из рук в руки и повсюду приводило к распрям и убийствам, к торжеству смерти над жизнью; сознание того, что героическая мощь может довести мир до катастрофы, в конце концов приводит к необходимости вернуть золото Рейна обратно в его глубины, не нарушать своим вмешательством естественной и целомудренной жизни природы и уйти в небытие для торжества всеобщей жизни.

Торжество всеобщей жизни тут – новый ее цикл, восторжествовавшая цикличность, требующая конца любого данного отрезка движения. Вечен – оборот колеса, а не состояние покоя на какой-либо точке окружности. А что касается отождествления золота Рейна с капитализмом, так это стало сейчас общим местом, так и Вагнера сейчас ставят – на Западе. Нибелунги – пролетариат. Вот потому Лосев ему и сочувствует в «Диалектике мифа», потому и требует осознать и принять пролетарский миф. В частности: «Развитой пролетарский миф не будет содержать в себе искусства». Сохраняя Большой театр, вопреки настояниям Мейерхольда и Маяковского, большевики расписываются в своей буржуазности. И никакой революции у них не получится, ни космической, ни пролетарской, потому что они остаются в просветительском мифе, они буржуазны. Им нравится пустое черное пространство Ньютона, а не голубой небосвод (античная инспирация шпенглерианца Лосева). И того они не понимают, что теория относительности, говорящая, что скорость способна менять массу тел, подтверждает древнее представление об оборотнях.

Всё это писалось и в 29-м году, и в 79-м, и в каком угодно году. Лосев всю жизнь – 95 лет! – писал одно и то же, ни от чего не отказался, ни в чем не переменился. В одном из томов «Античной эстетики» глава о Сократе (совершенно ницшеанская по ненависти к этому родоначальнику «теоретического человека») заканчивается словами: «Ну как было не казнить такого человека?» Лосев ставит крест на Просвещении, на Новом времени, на буржуазной эпохе. Буржуазный – значит индивидуалистический, а индивид – значит ценность. Для Лосева же личность – величина, которой можно пренебречь, и не только в ценностном, но и в гносеологическом порядке, субъект-объектная модель познания не ведет к истине (типологически – то же, что Лукач). Лосев готов осуществить ту программу-максимум, на которую не решились, которую даже не представляли себе большевики: погибнуть в мировом огне, прославляя бога-Гераклита. Разве что Троцкий нечто подобное заявлял, да и то в минуты, когда отчаивался в победе. (Именно победа и не дала большевикам как следует развернуться, «обуржуазила» их.)

Впрочем, кое-что сравнимое по стилистической мощи у них все же появилось: культ личности. И это предсказывал Лосев, к этому он звал. Вспомним героев-богатырей Вагнера: без них колеса не обернешь. Сталин, если его брать в методологии Лосева, – абсолютный мифический герой, и он его предвидел, так же как сгорание мира в огне – совместном проекте античного символизма и современной науки. Сталин у Лосева – необходимость, а лучше сказать, рок. Ананке. И тут – очередное совпадение с Лукачем, придумавшим «социалистический реализм» как историческое опровержение буржуазного индивидуалистического реализма, с его копанием в психологии мелкобуржуазных персонажей. Буржуазное вообще всегда и только мелко, потому что индивидуально. Роман – это «буржуазная эпопея» (опять Гегель!), а сменит его коллективный эпос, в котором предназначенное им место найдут мифического масштаба герои.

<���…> идет речь о тенденции к эпосу. Борьба пролетариата <���…> пробуждает дремавшую до сих пор, деформированную и направленную по ложному пути энергию миллионных масс, поднимает из их среды передовых людей социализма, ведет их к действиям, которые обнаруживают в них ранее неизвестные им самим способности и делают их вождями стремящихся вперед масс. Их выдающиеся индивидуальные качества состоят именно в том, чтобы осуществлять в ясном и определенном виде общественное строительство. Они приобретают следовательно в растущей степени характерные признаки эпических героев. Это новое развертывание элементов эпоса…