Александр Воронель: Тайна асассинов

Жозеф де Местр — писатель XIX в. (см. предыдущую статью).

А. Вайсберг приехал в Харьков из Берлина в начале 30-х. Вместе с Л.B. Шубниковым (приехавшим из Голландии) — он создатель низкотемпературной лаборатории в УФТИ. В 1937 г. после двух месяцев следствия Льва Васильевича Шубникова расстреляли, «как врага народа». Вайсберга (как германского подданного) после трех лет скитаний по советским тюрьмам выдали Гестапо в ответ на письма к Сталину от Эйнштейна и других нобелевских лауреатов. В 1951 г. во Франкфурте на Майне вышла его книга «Ведьмовский шабаш» о его опыте жизни в СССР и сталинском терроре. Верно ли, что до «Архипелага ГУЛАГ» люди на Западе ничего об СССР не знали?

Карл Поппер, впрочем, еще в 30-ых г.г. в своей критике историцизма назвал все эти «теории» гипотезами и одним этим словом снизил статус всеохватывающих идей до правильного уровня догадок («Честь безумцу, который навеет…»).

По определению Бертрана Рассела: «Все догмы, коль скоро они превышают точное знание, принадлежат теологии.»

Вообще, похоже, что при Советской власти писателям удавалось откровенно высказаться только в фантастической форме — Е.Замятин, Б.Пильняк, А.Платонов и другие (См. статью Абрама Тэрца — Синявского — «Социалистический реализм»).

«В глазах Булгакова только интеллигент и имеет право называться человеком.» (Б. Сарнов, «Пришествие капитана Лебядкина», изд. Пик, РИК «Культура», Москва, 1993).

И два соответствующих понятия из разных рядов, так что на вопрос специалиста-антрополога, приведенный в начале статьи, один ответил бы — «я еврей», а другой — «я физик». Поскольку реакция Советской власти на оба ответа лучше всего характеризуется репликой из абсурдной пьесы Даниила Хармса — «Ты — говно!» — всегда наличествовала основа для их солидарности.

Л.H.Гумилев, «Этногенез и биосфера Земли», 1979. Лев Гумилев замечательно формулирует свои феноменологические наблюдения. Приводя цитаты из его трудов, я вовсе не собираюсь солидаризоваться с остальным содержанием его теорий.

«Интеллигенция, живущая в условиях девальвации общих понятий и высоких слов… видела в науке вообще и прежде всего в ее новых «авангардистских» жанрах (кибернетика, информатика, семиотика, генетика, бионика), объявленных еще недавно вне закона, естественного противника «идеологии»… Наука — воплощение бескомпромиссной истины, наука — антипод идеологии, превратилась в объект поклонения и символ веры…» М.Каганская, «Страна и Мир», Т. 11, 1986.

«Читателей привлекала их вполне недвусмысленная оппозиционность режиму… Чтение Стругацких стимулировало интеллектуальные ереси и бунты.»

Л.Гумилев «Древняя Русь и Великая Степь», Москва, 1994. И там же: «Нет этноса, происходящего от одного предка. Все этносы имеют двух или более предков.»

Для духовно сильного «русского» религиозного меньшинства израильский религиозный истеблишмент оказался также недостаточно духовен.

«Мимезисом достигается конформность нетворческого большинства… Мимезис — это особая форма социальной тренировки, в результате которой большинство рано или поздно оказывается впереди творческого меньшинства…» А.Тойнби «Постижение Истории», Москва, 1991.

Правда, ни одна советская газета в те времена не выходила без «доброго» слова об Израиле. Но кто же верит газетам?

Нехемия Леванон — помощник премьер-министра Израиля по делам русской алии в 70-х и в начале 80-х годов.

Хотя Л. Н. Гумилев, которому принадлежит эта фраза, справедливо обвинялся в антисемитизме, он обладал проницательной интуицией националиста во всем, что касалось субъективного фактора в истории. Это его определение относится не к евреям, а к русскому народу, которому тоже не всегда легко дается ощущение своего единства.

Это отношение адекватно выразил другой революционер-еврей, Карл Маркс: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело (справедливости?) заключается в том, чтобы его переделать…»

«И сыновей Седекии закололи перед глазами его». 4-я Книга Царств, 25: 7.