Литературка Литературная Газета: Литературная Газета 6455 ( № 12 2014)

– Как это? – растерянно спросил Иннокентий.

– Как сегодня. Показываешь квартиру и гарантируешь безопасность.

– Не понял, как это?

– Как сегодня! Панэмаешь?

Машина ещё долго кружилась по городу и наконец остановилась.

– Выходи. Завтра заедем нэ рано, отсыпаться будэм. У тебя сегодня праздник и у нас праздник. Гулять будэм. Пэрэдай привет жене, сыну и дочке, и тёщу нэ забудь поздравить.

Мазини с трудом выбрался из салона. Ноги у него затекли, колени ломило, в боку кололо, в голове стучало. Он оглядел родной двор и осторожно двинулся к двери подъезда. За спиной услышал рёв мотора.

«Может быть, идиоты?» – подумал Иннокентий, глядя вслед иномарке.

В квартиру Мазини заходил, стараясь изобразить на лице торжество победителя. Сын и дочь радостно схватили картонный чек и принялись наперебой гадать, что можно купить на миллион.

Букет цветов Иннокентий протянул жене. Валентина зарылась лицом в розы и заплакала.

– Видишь, а ты не верила. Говорила, что притворяюсь. Теперь заживём!

– Кеша, зачем ты себе-то врёшь? Я надеялась, что хоть там по-честному. А у них тоже ложь.

Из кухни выглянула тёща.

– Валюша, не расстраивайся, теперь, может быть, люди не будут над нами смеяться. Всё-таки выиграл.

– Мама, о чём ты? Я думала, что он оставит эту дурь! А теперь что?

– Валя, прекрати! Помогать людям – моё призвание, – по-петушиному выкрикнул Мазини.

– Конечно, – язвительно осадила его тёща. – Дома тебя и лампочку не заставишь ввернуть.

– Ладно, не будем ссориться, – вытирая слёзы, попросила Валентина. – Пойдёмте ужинать. Дети за стол! Папа голоден.

Иннокентию хотелось праздника. Но праздник не получился. На душе скребли кошки. Валентина сидела грустная и шампанское лишь пригубила. Мазини, подбадривая себя, залихватски осушил залпом полный бокал и принялся рассказывать, как он обставил своих соперников. Валентина делала вид, что внимательно слушает, но сама думала о своём, и получалось, что Иннокентий развлекает самого себя.

Нервное напряжение сказалось, и глаза победителя стали закрываться. Мазини, на ходу раздеваясь, прошёл в спальню, рухнул на супружеское ложе. Проснулся среди ночи. Стояла звенящая тишина. Он протянул руку в сторону жены, но ладонь нащупала лишь смятое одеяло. Иннокентий двинулся по квартире в поисках Валентины. На кухне никого не было. Он всласть попил компота и двинулся в сторону детской, но по дороге услышал, что из его кабинета-приёмной доносятся какие-то звуки, аккуратно приоткрыл дверь.

Перед иконами, которые Мазини развесил, чтобы убедить клиентов в связях с высшими силами, на коленях стояла Валентина и истово шептала:

– Господи, спаси мою семью, вразуми моего мужа. Останови его, Христа ради! Не дай нам погибнуть!

Говорила Валентина монотонно, тихим голосом, но с необычайной силой. Шёпот заполнял комнату до краёв. Жена была в полупрозрачной ночной рубашке. Из-под округлых ягодиц трогательно выглядывали босые розовые ступни. Она мерно отбивала поклоны, и, когда голова склонялась, то волосы, в свете дрожащей свечи, рассыпались золотым веером по полу.

Несколько секунд Мазини не мог прийти в себя от завораживающей картины, но постепенно его взгляд сосредоточился на просвечивающих сквозь сорочку аппетитных формах супруги. Он почувствовал непреодолимое желание и нетерпеливо кашлянул. Валентина испуганно ойкнула и растерянно поднялась с колен. Дрожащий свет свечи, пронизывающий ночную рубашку, ещё больше возбудил Иннокентия.

– Ну, что ты? Всё будет хорошо. Не пугайся.

Он обхватил её за талию и почувствовал, как под рукой дрожит горячее тело. Крепко прижал к себе и нетерпеливо прошептал:

– Теперь не убежишь от меня.

– Не надо, Кешенька, давай спать, – жалобно проговорила Валентина.

По голосу он понял, что жена заплакала, и это завело его ещё больше.

– Надо, ещё как надо, – срывающимся голосом прохрипел он и, задрав до подмышек рубаху, повалил её на диван, на котором осматривал посетителей и творил над ними магические пассы.

Валентина лежала бездвижно, беззвучно текли слёзы, мокрый холод которых зашедшийся в неистовстве Иннокентий ощущал на своём лице. Наконец он, как зверь, истомно простонал и, обессиленный, отвалился навзничь. Хотел напоследок сказать супруге что-то ласковое, но сознание его спуталось, и он сыто захрапел.

Проснулся Иннокентий поздно. В квартире никого не было. Он плотно позавтракал. Допивая приторное какао, вспомнил о лёгком ночном приключении и плотоядно ухмыльнулся – не истрачена ещё силушка!