Кирилл Кобрин: Книжный шкаф Кирилла Кобрина

Сборник предназначен для самого широкого круга читателей: это могут быть старшие школьники и школьные учителя, студенты и преподаватели вузов, наконец, профессиональные ученые, которым интересно знать аргументацию своих коллег из других областей знаний. Второе издание дополнено новым предисловием составителя и статьями М. К. Городецкого и А. А. Зализняка, разбирающими ответ Г. В. Носовского и А. Т. Фоменко на первое издание сборника.

Подосинов А. В.Символы четырех евангелистов: Их происхождение и значение. – 176 с. – 2000.

Каждому известны зооантропоморфные символы четырех евангелистов: Матфей ассоциируется с ангелом в человеческом образе, Марк – с образом льва, Лука – быка (тельца), Иоанн – орла. Эта символика появляется со II в. н. э. и закрепляется в христианском богословии и искусстве с IV в. Несмотря на повсеместное распространение этих символов, их происхождение и значение до сих пор не имеют удовлетворительного объяснения. Соединив методы традиционного толкования библейских текстов и результаты этнологических и историко-антропологических штудий последних десятилетий, автор сумел приподнять завесу над тайной «четырех животных».

Смирнов С. Г.Годовые кольца истории. – 304 с. – 2000. Каждая из 13 глав книги представляет собою портрет человечества в одно мгновенье его долгой истории: от основания Рима до высадки первых людей на Луне. Такой портрет охватывает все сферы деятельности народов, одновременно населяющих земной шар: войну и экономику, политику и культуру, научные исследования и поиск религиозных ценностей. Особое внимание уделено поступкам первопроходцев, которые жили в разных регионах Земли и, не ведая друг о друге либо взаимодействуя между собой, разведывали возможные пути человечества в еще не определенное будущее.

Успенский Б. А.Борис и Глеб: Восприятие истории в Древней Руси. – 128 с. – 2000.

Настоящая работа продолжает цикл исследований, посвященных восприятию истории в Древней Руси («Historia sub specie semioticae», «Восприятие истории в Древней Руси и доктрина „Москва – Третий Рим“», «Царь и патриарх: Харизма власти в России» и др.).

Успенский Б. А.Царь и император: Помазание на царство и семантика монарших титулов. – 144 с. – 2000.

Настоящая работа продолжает цикл исследований, посвященных различным аспектам истории царской власти («Царь и Бог», «Царь и самозванец», «Царь и патриарх»).

Успенский Ф. Б.Имя и власть: Выбор имени как инструмент династической борьбы в средневековой Скандинавии. -160 с. – 2001.

Эта книга посвящена тому, как выбирались имена для членов королевского рода в средневековой Скандинавии. До конца XIII в. выбор имени в Скандинавии остается важнейшим регулятором сложных и подчас чрезвычайно запутанных династических отношений. История имени в эту эпоху – это история сосуществования христианства и язычества, история борьбы за власть, история союзов и противостояний, разделов и объединений, – словом, едва ли не вся история полуострова.

Формозов А. А.Пушкин и древности: Наблюдения археолога. – 144 с. – 2000.

Рассматриваются все дошедшие до нас высказывания Пушкина о древностях и их исследователях, сопоставляет их с тем, что мы знаем об археологии XIX века, и с современными представлениями о прошлом. Такой подход позволяет увидеть в произведениях Пушкина новые детали, затронуть вопрос о различии путей познания поэта и ученого.

и персонажей. Достаточно вспомнить его исчезновение среди кактусов мексиканской революции. Не много писателей Нового времени могут похвастаться такими, как у Бирса, хронологическими рамками своей жизни: (1842–1914?).

С сопутствующей делу расчлененкой.

См. ниже рецензию на его биографию.

Им самим.

На форзаце досадная опечатка: «Literatury».

Мягко говоря, странное «Предисловие редактора английского издания» не в счет.

Держу пари на десяток гиней, что портвейн прописал Уварову именно англичанин доктор

Как хорошо это «примерно»! Россия невелика есть – можно и ошибиться…

Собственное его название, вполне в духе «Манифеста Коммунистической партии». Вот что значит «дух эпохи»!

Впрочем, и гениальные «Три мушкетера» печатались в газетах. И вообще, «фельетонный период литературы» не всегда самый плохой. Это стоило бы учесть разнообразным стенателям по поводу «упадка русской словесности в коммерческий период».