Петр Козьма - Наш человек в Мьянме

Но мог ли он вообще понять будущее этого города, если лорд Дальхузи высказался о перспективах этого места уже после того, как доктор Монтгомери составил свой меморандум? Доктор Монтгомери — не Петр Первый, думающий о новой столице великой империи. Это человек, которого попросили создать чертеж нескольких модельных кварталов, чтобы они стали основой нового максимально уютного и чистого города, без разрушительных пожаров, эпидемий и фекальных стоков на мостовых. И со своей задачей доктор справился, предусмотрев все до мелочей: даже то, что вода после граждан, моющихся в расположенных на возвышенности местах совершения гигиенических процедур, должна прочищать канализацию. Сегодня специалисты говорят, что доктор, конечно, не изобрел ничего нового, но настолько четко и полно воплотил в своих предложениях самые последние достижения тогдашнего градостроительства, что его проект можно назвать идеальным.

Поэтому можно уверенно сказать, что именно доктор Монтгомери дал первый толчок тому процессу, который привел к появлению современного Янгона со всеми его уникальными зданиями и исторической ролью в жизни страны. Без этого толчка движение вперед, конечно, все равно было бы, но это было бы совсем другое движение и совсем другая история.

Сложно представить, ктоизменил историю Янгона больше, чем доктор Монтгомери с его одним-единственным меморандумом. А между тем, доктора обидели дважды. В первый раз — при жизни, когда, рассмотрев его план, передали его для совершенствования и исполнения прибывшему в город инженер-лейтенанту Александеру Фрезеру, а самому доктору сказали «Спасибо, вы свободны». И второй раз — после смерти, когда улицу Монтгомери в Янгоне, названную так в знак признания его заслуг по решению лорда Дальхузи, переименовали в честь генерала Аун Сана.

У каждого времени — свои герои, пусть даже и не сделавшие для развития Янгона ровным счетом ничего, зато прямо причастные к тем разрушениям и потерям, которые этот город понес во время Второй мировой войны.

Странное поселение было на месте нынешнего Янгона в XVII–XVIII веках. На противоположном от него берегу широкой реки располагался Майнгту (небольшой городок «длиной в одну улицу») с резиденцией губернатора провинции Дала. Он и был главным центром цивилизации в этих краях, и даже нес на себе ее пороки: в качестве пикантной подробности обычно сообщают, что целый район этого городка, Мейнма Шве Йва, был населен исключительно проститутками. А через реку, на гнилом болотистом берегу, испещренном заводями и протоками, в это время постепенно возникало совсем новое поселение — будущий Янгон. Это уже была не бирманско-монская рыбацкая деревушка Дагон: тут наряду с местными жителями начали появляться европейские торговцы.

Сюда чаще всего приезжали те, кто имел проблемы у себя на родине. Кого-то тяготили невыплаченные долги, кто-то скрывался от правосудия. Ясно, что среди европейцев преобладали люди авантюристические и темпераментные: кто еще будет селиться в таком непригодном для жизни городе, где земля под ногами мягко и противно хлюпает, а чтобы перейти с места на место, нужно идти не по твердой почве, а по специальным деревянным мосткам, перекинутым через маленькие и большие цветущие заводи?.. Здесь запрещалось строить дома из камня, поскольку в случае перестрелки или антиправительственного выступления такие дома могли бы служить отличной крепостью, увеличивая тем самым число жертв. Холера, малярия и дизентерия были здесь обычными болезнями. Но люди здесь жили и даже находили некоторую радость в этой жизни. По праздникам они устраивали пикники, танцевальные вечера и театральные представления, ходили в церкви, каждый в свою: в 18 веке тут уже были католические храмы, армянская церковь и мечеть. Улицы здесь уже давно носили отнюдь не бирманские и не монские названия.

На фоне европейских авантюристов, волею судьбы осевших в этом малопригодном для жизни месте, очень выделялись представители еще одной пришлой национальности — армяне. Первые ее представители появились на территории нынешней Бирмы в XVII веке. Самый ранний из известных надгробных камней датирован 1725 годом.

Рангунские армяне были в основном выходцами из центральной Персии, например, из Новой Джульфы, куда армяне, в свою очередь, были незадолго до этого переселены с Кавказа, и из Шираза, причем попали они в Бирму через Индию. Большинство из них сюда пригнали не уголовные проблемы, а экономические и политические: в самой Персии в это время армянам жилось отнюдь не всегда комфортно, зато они хорошо умели торговать. А опыт выживания армян в Персии заставил их научиться лояльности к любой власти, которая к ним относилась по-хорошему. Губернаторы провинции Дала быстро оценили лояльность и расторопность армян, и поэтому они часто назначали их на высшие должности из тех, которые могли занимать иностранцы.