Литературка Литературная Газета: Литературная Газета 6517 ( № 28 2015)

Никакого участия в выборе моей профессии отец не принимал... Он всегда держал ту дистанцию, которая позволяла нам с братом быть самостоятельными, и вмешивался только тогда, когда понимал, что это необходимо.

Он даже не знал, в какой именно из дней 1972-го меня забрали в армию и куда я попал (так что все сплетни о том, будто он пытался отмазать меня, звонил министру обороны, лишены малейшего основания). Только получив первое письмо, которое мне разрешили после принятия присяги написать, он с удивлением узнал, что я нахожусь на Тихом океане, на Камчатке.

Долгие годы мы с отцом жили в достаточной автономности друг от друга. Разговаривали по телефону, но виделись нечасто. Может быть, поэтому теперь, когда его уже нет, у меня отсутствует ощущение, что я его потерял... Он всё время со мной.

Когда отец скончался, его гроб на ночь установили в храме Христа Спасителя, монашенки по очереди читали Псалтирь... На другой день - во время отпевания - храм забит был до отказа, шли и шли люди проститься с отцом, - и не было ощущения ни тлена, ни смерти. Скорее наоборот - покоя и света... Конечно, нет больше человека, которому ты можешь сказать "папа", но это однажды приходится пережить всем. Нам ещё очень повезло, что он был с нами так долго.

Несколько лет назад (а кажется, совсем недавно), когда мы всей семьёй отмечали юбилей брата, папе кто-то позвонил, и он сказал: "Не могу разговаривать, тороплюсь на семидесятилетие сына". А семидесятилетний Андрон в это время сидел за праздничным столом и говорил кому-то: "Мы ждём, сейчас приедет отец..." Это огромная редкость и большое счастье.

О воспитании

Моя мама часто говорила: "Воспитывать надо, пока поперёк лежит, лёг вдоль - уже поздно!"

Поэтому надо водить детишек в церковь, в воскресную школу, читать им русские сказки. Тогда, подрастая, они будут ощущать себя частью великой Родины, её истории и культуры.

Так и воспитывается самое главное - национальный иммунитет. Если он с детства прививается, потом никакие "прыжки и гримасы" жизни не страшны. Ты всегда в минуты сомнения и неуверенности сможешь обратиться к тому бесценному опыту семьи, детства.

Я думаю, какими бы методами "сознательно" нас ни воспитывали, та особенная атмосфера, которая витала в доме, непроизвольно высветлила и ту атмосферу, которую мы потом любовно пестовали и в других домах - в тех, где мы растили уже наших детей. И надеюсь, которую теперь наши дети создают в своих домах. Неуловимая аура[?]

Вообще о воспитании много спорят - то ли так воспитывать, то ли эдак. Либо разрешать всё и жалеть, либо не разрешать и жёстко управлять становлением ребёнка. Но мне кажется, главное, чтобы это было абсолютно органично во всех смыслах. Часто возникают споры: пороть, не пороть, наказывать, не наказывать? Я не знаю общего правила.

Если говорить про мою жизнь, то да, меня пороли. И довольно больно и обидно. Но уже тогда я понимал: меня никогда не наказывали просто так, из желания доказать превосходство взрослого над ребёнком. Самые серьёзные наказания полагались за враньё, что, собственно, осталось уже и в моей семье.

Здесь важно, чтобы в основе всех взаимоотношений (включая самые строгие наказания) лежали уважение и любовь.

Помню, как однажды я пришёл домой (наверное, мне было лет четырнадцать или тринадцать). И отец унюхал запах, не свойственный ребёнку, - запах алкоголя. Я не был пьян и действительно почти не пил. Во дворе мне дали глоток пива. Я его попробовал и больше пить не стал. И когда отец спросил меня: "Что ты пил?" - я ответил: "Просто пиво".

Со словами: "А что, в пивных ш-школьники сидят?" - я получил затрещину, которая в моём сознании теперь прочно связана с великой русской литературой. Я летел мимо книжного шкафа, и там мелькали фамилии: Толстой, Достоевский, Чехов, Ахматова...

Потом, в течение жизни, я довольно часто вспоминал эту оплеуху. Не потому, что она меня навсегда связала с русской литературой, а потому, что, иногда оказываясь в таком же положении, как мой отец, - уже по отношению к своим детям, я понимал, что бывают ситуации, при которых вопрос надо решать сразу - резко и неожиданно, для того чтобы дать понять ребёнку, насколько важно и значимо для меня и для него то, что он сделал.

На мой взгляд, в подобных методах нет ничего дурного. Русский человек так устроен. У нас же не свободы, у нас воля, а это совсем разные вещи. Поэтому такие вещи, как чередование кнута и пряника, - неоценимо важны. Но ещё важнее знать, вернее, интуитивно чувствовать, когда что применить.