Николай Мельников: Покой им только снится...

— Саша, ты не рано оторвался от кровати? — спросил я.

— Врачи пронюхают — влетит, — заговорщически подмигнул он. — Но что делать, ребята ждут…

— Разве они не знают, что ты еще болен?

— Знают, конечно. И уговаривали полежать. Говорят, подождем. Но я-то знаю: они кипят, как на огне. Скорее надо проработать накопившиеся идеи. Без меня не могут. Может быть, у меня как раз те самые счастливые… подходящие, прогрессивные, что ли. Я не знаю, и они не знают. Обсудим, и будет видно.

— А что изменится, если обсудите, скажем, через три дня? Все-таки, думается, можно подождать…

— Многое изменится. Пропадут три дня. Сами пишете; «космическое наступление». А в наступлении каждый час что-то значит, — горячо и убежденно проговорил мой сосед.

Я понял: он не мог не поехать к товарищам, к коллективу. Не мог, хотя у него и нога перевязана, хотя, конечно, самочувствие далеко не такое блестящее, как можно заключить по внешнему виду. На заднем сиденье валялся костыль: выйдя из машины, он кое-как, превозмогая боль, поковыляет с помощью его по лестницам, коридорам. На обычном языке это называется самоотверженностью.

Но если взглянуть глубже, увидишь и нечто другое, более значительное — прежде всего обостренное чувство ответственности за свое большое дело и братскую солидарность с коллективом. Если надо, он поедет куда угодно, хоть на край света, пусть и болен — иначе не может. Дело — прежде всего. Космическим кораблям — жизнь без остатка. У одержимых такая жизнь.

Помню, как перед одним пуском я встретил его осунувшимся, побледневшим, с синими мешками под карими глазами. «Двое суток копались в системе. Что-то замыкает. Оказывается, сущий пустяк. Еще не спал», — объяснил он. Другой раз на моих глазах Александр Васильевич поспорил с одним ученым — он предлагал какие-то поправки, тот — отклонял. Конструктор не унимался, доказывал ретиво, упорно, до пота на лице. Они разошлись, каждый при своем мнении. К вечеру опять сошлись. Конструктор достал бумагу — заключение, где были подписи десятка людей. Тогда ученый сдался. Чувство ответственности не позволило Александру Васильевичу отступить как в первом, так и во втором случае. Это поведение для него естественно, привычно, повседневно. Это — обычная его норма жизни. Так же, как и братство с товарищами по делу, с коллективом.

У каждого времени, даже года, есть свои особенности, свои песни. Они не рождаются вдруг, на голом месте, а вытекают из процессов нашего социалистического развития, из всего хорошего, прекрасного в нашей жизни. Созрев по-новому, звучат в полный голос. Песни нашего времени — в коллективном творчестве людей, в братском содружестве, в повышенном чувстве ответственности за свое прекрасное дело. Не это ли рождает и чудеса нашего времени — спутники, лунники, космические корабли?

«Помнишь Александра Ивановича (назовем его Носовым), бывшего ведущего испытателя, первопроходца и героя полигона, именем которого названа одна из улиц нашего города? Как-то мы шли с тобой по этой улице, ты спросил у ребятишек, знают ли они, кто такой Носов? Белобрысый паренек ответил: «Это — большой ракетчик». Устами ребенка глаголила истина.

Так вот какая новость. Был у нас один Носов. Теперь их двое. Сын Александра Ивановича Виталий — тоже ракетчик. Окончил военное училище и встал на смену отцу. Профиль у него иной, но суть не в том — мы ведь все в одной «ракетной державе». В то же училище поступил и младший сын Александра Ивановича — Юрий. Значит, будет трое ракетчиков Носовых. Почему трое, если старший Носов погиб? Для нас он остался живым.

Не знаю, как ты воспримешь эту новость, а наш брат ракетчик оценил ее очень высоко. Не как интересный жизненный факт, а как рождение новой традиции. И в нашем, самом молодом виде Вооруженных Сил появились свои династии, свои отцы и дети. Мы считаем: не случайно начало положено Носовым. Тут прямая закономерность. Детей вводят в свой мир отцы. Сыновья усваивают все лучшее, что есть в отцах, и шагают дальше, продолжая их путь.

Почему я пишу тебе о Носовых? Догадался? То-то же… Учти, это не только моя просьба. Всем нам, ракетчикам, кого ты знаешь и не знаешь, хотелось бы прочитать в газете историю рождения ракетной династии Носовых, как наглядную примету нашего времени, пример для нашего брата ракетчика…»