Василий Сорокин: Подводная уральская

Завтра рабочие будут окончательно устанавливать вертикальные рули. И Голубев, посоветовавшись с Хрулевым, принимает решение — послать рулевых Казанцева, Овсянникова. Пусть понаблюдают, что к чему. Помогут, наконец, если в этом окажется необходимость. Каждый узел потрогают своими руками, поймут, что это такое.

— И трюмных надо непременно послать, — озабоченно произносит Хрулев. — Харитонов говорил — завтра начнет устанавливать шестиклапанную коробку осушения цистерн.

Голубеву хочется ответить коротким и четким «есть!», но что-то в эту минуту удерживает его от лаконичного военного языка. Чуть заметно мерцают на бледном небе звезды, журчит возле дороги ручей, в воздухе разлита влажная прохлада.

— Скорее бы на фронт, — тихо говорит Голубев.

Командир боевой части не рисуется. Идет война, однако он еще не нюхал пороху, не пришлось. Знает: повоевать успеет.

Голубев как-то обратился к командиру с просьбой об отправке на фронт. Тот и слушать не захотел, впервые повысил голос:

— Мы здесь не отсиживаемся, да будет вам известно! — сказал Хрулев, переходя на «вы». — Чем занимаемся — отлично знаете.

Сделав паузу, командир продолжал уже обычным голосом, называя Голубева снова на «ты».

— На фронт попадешь, не беспокойся. Но только вместе с экипажем. И больше не заикайся. Пока здесь у нас передовая.

Строительство лодки заканчивалось. Приварили рубку, окрасили корпус.

Из широких заводских ворот выползали колонны танков, ехали покрытые зелеными чехлами мало кому знакомые тогда минометы, послушно шли за тягачами зенитные орудия, задрав вверх тонкие длинные стволы.

К Голубеву приехала жена, и Хрулев теперь ночевал в экипаже, спал на нарах, вставал перед побудкой, ложился после отбоя. Боцман хотел было превратить одну из комнат клуба в командирскую каюту, соответствующим образом оборудовав ее: застеклить окна, убрать всякий хлам, побелить, помыть пол. Однако Хрулев махнул рукой — ну к чему все это? Сделайте лучше в этой комнате, служившей раньше репетиционной, камбуз, а уж он устроится как-нибудь. Может быть, это и выглядело нарушением морских традиций. Командир корабля, как правило, располагается в отдельной каюте. Но то на корабле. Притом не на «Малютке» — тесновато там, не до комфорта. Здесь суша, но тоже нет соответствующих условий. Да если он, Хрулев, и поживет какое-то время вместе с матросами и старшинами, что же в этом плохого?

Вдоль стен бывшего зрительного зала были построены в два яруса нары, на них матрацы, простыни, одеяла, подушки, полотенца белыми треугольниками — все честь по чести. Вскоре открыли в бывшей репетиционной комнате клуба камбуз — сложили печку, оборудовали место для мытья посуды.

Матросы и старшины привыкли, что командир всегда вместе с ними: и утром, и днем, и ночью, не «закручивает гайки», но и не распускает, в меру требователен, даже суров. К пустякам, однако, не придирается, усматривая на данном этапе главное: каждому матросу, старшине, командиру боевой части досконально изучить устройство военной техники, которая вот-вот будет им вверена. Не все могли присутствовать с утра на занятиях — спешили, как уже говорилось, к стапелям. Однако на другой день Хрулев приказывал дать этим морякам двойную, как он выражался, «порцию теории». И сам активно включался в обучение старший и матросов устройству и теории корабля, независимо от того, какова их специальность и каковы будущие обязанности по боевому расписанию.

Но главный учебный класс был в цехах и на стапелях. Принимая внутрь механизмы, обрастая приборами, простыми и сложными, различной аппаратурой, лодка все больше и больше открывала секретов. Она словно говорила морякам: «Взгляните, какова я, ничего сложного, ничего таинственного. Это вот — захлопка. Видите, как она устроена и как умно действует? А это — кингстон. Служит, вы знаете, для того, чтобы впустить в цистерну и выпустить из нее воду. Ну а это — торпедный аппарат. Не так уж прост, как может показаться на первый взгляд».

Независимо от специальности каждый подводник обязан хорошо знать устройство всей лодки. Всякое может случиться. Так что давайте-ка перестанем кивать на свою специальность, а изучим еще и вторую, и третью. Пригодится. Так говорил Хрулев.

Но, конечно, морякам интереснее было изучать механизмы, непосредственно закрепленные за ними. Старшина 1-й статьи Виктор Теплов отвечает за навигационные приборы и перископ. Он еще не установлен, хранится на складе. Теплов осмотрел и компасы, и перископ. Приборы не любят, когда в них копаются без особой на то необходимости, начинают в отместку «капризничать». Теплов лишь попросил позволить ему освободить приборы от густой заводской смазки.