Владимир Рекшан: Самый кайф (сборник)

Володя – отличный образчик русского рокера. Все по схеме: заторчал на музыке «Битлз» и «Роллинг стоунз», собрал группу, выдал серию неплохих песен, прославился в подполье – и через года два пропал с глаз. И Володя рад этому, ибо душа у него добрая, и максимум, на что он способен, – это побычиться, собачиться он не будет…

Его хиты по логике вещей должны были присутствовать в хит-парадах хотя бы чешской «Мелодии»: «Камень», «Осень», «Я видел это».

(Цитируется по газете «Литератор», где «Рок на русских костях» печатался на излете советской власти.)

Чтобы история предстала хотя бы в приблизительно реальных очертаниях, свидетельств очевидцев должно быть много. Недавняя история русского рока и ролла имеет в своей библиографии всего несколько книг. С другой стороны, причастность к ее геройству дает дивиденды, придает ореол значимости. Книги, оперирующие именами и сценами русского рока, лучше продаются. А их авторы могут раздувать щеки.

Знакомый, приятель, можно сказать. Пьет водку часто и с наслаждением, все более становясь румяным и похожим на хохляцкое сало. Редактировал несколько моих книг, а в начале века редактировал и составлял из разных материалов очередное издание «Кайфа». Но издательство передумало – это их право. Через пяток лет Румяный опубликовал книжку, в которой вывел в несколько фантастическом виде Сергея Курехина. И на обложке художник для пущей наживы влепил фото Курехина. Поскольку автор видел Сергея лишь издали, мне было интересно ознакомиться со свежей книжкой. Началось повествование с множества цитат разных авторитетов, а на пятнадцатой странице вдруг появляется:

Однажды на фестивале нонконформистского искусства в итальянском городе Бари, где покоятся мощи Николая Угодника, он (Курехин) пригласил выступить вместе с «Поп-механикой» в зале местного театра хор женского монастыря. Сперва Курехин относительно невинно терзал рояль, который тем не менее вряд ли ожидал подобного глумления над своей королевской особой, и эксцентрично дирижировал монашками, а после нанятый загодя конюх вывел на сцену огромного жеребца. Жеребец впервые оказался в театре и оттого, должно быть, сильно возбудился. Девственницы в ужасе заверещали, и тут на сцену выскочил некрореалист Чернов и стал рвать зубами мертвого осьминога. Публика была в восторге.

В оригинале моего текста книги «Кайф вечный», которая печаталась в 99-м отдельным изданием, а после редактировалась теперешним автором, было написано так:

Мрачные тона несколько разбавил Курехин, нашедший на окрестных пастбищах коня с конюхом, а в местном монастыре – хор монастырских девушек… Сперва Сергей Курехин бил по клавишам рояля и ковырялся в его струнной пасти, затем в дыму появился Саша Ляпин с гитарой и стал извлекать из нее пригожие звуки. Затем они поиграли вместе. Постепенно появился хор монастырских девушек и запел. Курехин прыгал перед девушками и дирижировал. Снова Ляпин играл один. Играли Курехин с Ляпиным и пели монастырские девственницы.

Публика не сразу поняла, но постепенно врубилась. Уже смотрели на сцену с азартом, ожидая новых выкрутасов. И тут Курехин взмахнул рукой, и на сцену вышел конь. Размеры его были чудовищны. Коня за уздечку придерживал усатый итальянский крестьянин, впервые, похоже, как и конь, попавший в театр. Публика завизжала от счастья и ужаса. На сцену вышел Саша Титов с бас-гитарой, и ему помогли вскарабкаться на коня. Динамики забасили, конь возбудился и собрался прыгнуть в партер, но крестьянин его удержал. Вопили девственницы, а Курехин ковырялся в зубах у рояля. В апофеозе каданса на сцену вылетел некрореалист Чернов с мертвым осьминогом в руках. Он зубами рвал мертвое морское тело, а куски глотал. Зал выл и рукоплескал. Некрореалист, наглотавшись мертвечины, убежал прочь и после долго блевал за кулисами…

Дело в том, что я сочинял художественный текст, а не газетный отчет. Представленное мной событие отличалось, естественно, от реально происходившего. Так что переписывать чужие предложения и выдавать за свои – чистый чудизм. Однако с кем не бывает случайно. Другое дело – система. На странице 36 читаю диалог:

«Вы страдаете химической зависимостью?» – услышав о стакане каберне, спросил Капитан. «Нет, – нашелся я, – я ею наслаждаюсь».

А вот фрагмент из моего текста, опубликованного задолго до книги в еженедельнике «Час Пик»:

«Что, коллеги, – сказал проницательно, – продолжаете наслаждаться смертельным, неизлечимым прогрессирующим недугом алкоголизма?»