Сергей Белов: Предисловие к сборнику рассказов Э. У. Хорнунга «Умышленное убийство»

Это могло опошлить тонкую игру между сыщиком и злоумышленником, который чаще всего оказывался наименее подозреваемым из числа действующих лиц. В этом смысле Раффлс вполне укладывается в традицию, хотя в отличие от подавляющего большинства преступников изображается — если не автором, то хроникером его подвигов Кроликом — с неподдельной симпатией. Раффлс ценит искусство (его кабинет украшают картины прерафаэлитов), он неплохо знает и поэзию. Кроме того, Раффлс — отменный крикетист, спортсмен, а это для британцев лучшая рекомендация. Кроме того, Раффлс, может, и не в ладах с законом, но он истинный патриот, как, впрочем, и Шерлок Холмс. Если последний рисовал пулями на стене гостиной вензель KB — королева Виктория, — то Раффлс, посылая ей к юбилею золотую чашу (разумеется, краденую), замечает другу Кролику: «…Нами уже шесть десятилетий правит королева, самая лучшая из возможных монархов».

Что и говорить, мошеннику, даже такому обаятельному, как Раффлс, непросто удерживать читательские симпатии. Слишком много возникает преград и препон в его криминальной деятельности. Слишком многое он не имеет права делать. Убийства, жестокость, насилие, обман слабых — все это абсолютно недопустимо, и если «плохие» оппоненты Раффлса и приходят к плохому концу, то в основном по собственной вине, угодив в расставленные ими же самими ловушки.

Прелесть историй о Раффлсе заключается не в последнюю очередь в том, что их можно читать и перечитывать по нескольку раз. Э. У. Хорнунг неплохо овладел трудным ремеслом рассказчика, и его сюжеты держат читателя в напряжении, заставляя думать и гадать, что же будет дальше и как сумеет Раффлс выпутаться из очередной трудной ситуации, будь то состязание с другим — очень несимпатичным — мошенником, или дуэль с инспектором Скотленд-Ярда Маккензи, или попытки Раффлса — ни дать ни взять благородный разбойник из фольклорной традиции — восстановить справедливость и защитить обиженных присущими ему методами.

Сериал Хорнунга о Раффлсе и Кролике впитывает принципы плутовского романа и тем самым освящен почтенной литературной традицией. Здесь в игровой, карнавальной манере меняются местами «низ» и «верх», «правое» и «левое», «сущность» и «видимость». В нем хватает иронии — традиционные представления о том, кто есть кто в британском обществе, проверяются на прочность. Впрочем, и без Раффлса у британской Фемиды на рубеже столетий хватало хлопот с теми, кто вроде бы принадлежал к сливкам общества. Разумеется, они не выходили с ножом на большую дорогу и кошельки у прохожих не воровали, но в умении из ничего сделать большие деньги иные представители аристократических фамилий могли дать сто очков вперед выходцам из низов, лишенным и обширных связей, и безукоризненных манер, и благородной внешности.

Как это случилось в свое время с Конан Дойлом, Хорнунг стал испытывать нарастающее раздражение по отношению к персонажу, который как бы начинал жить собственной жизнью и слишком настойчиво требовал от писателя дальнейшего прославления его подвигов. В один прекрасный день Хорнунг решил поставить точку — Раффлс погибает, и, в отличие от Конан Дойла, его создатель так и не воскресил своего героя.

Раффлса не стало, но сам типаж продолжал жить-поживать в свое удовольствие. Одним из наиболее близких по духу к детищу Хорнунга оказался обаятельный Арсен Люпен, персонаж многих рассказов и романов французского писателя Мориса Леблана, без сомнения знакомого с творчеством Хорнунга. В англоязычном детективе XX века симпатичный авантюрист является в самых разных обличьях: это и благородный взломщик Джимми Дейл в новеллах канадского писателя Фрэнка Паккарда, это и герои англичанина Питера Чейни, это и Святой, персонаж бесконечного цикла Лесли Чартериса, и многие, многие другие.

В отличие от «гениев зла» (Фантомаса французов Сувестра и Аллена, Фу Манчжу англичанина Сакса Ромера, Арнольда Зэка американца Рекса Стаута, Глухого его соотечественника Эда Макбейна и многих других) обаятельные авантюристы олицетворяют не зло, но скорее жизнь в ее сложности и неоднозначности, не способную уложиться в прокрустово ложе моральных кодексов и заповедей. Они вовсе не образец для подражания, но лишь напоминание о том, как недостаточны порой бывают наши попытки рассматривать мир в черно-белых тонах и без улыбки. Поэтому читатель со спокойной душой может симпатизировать этим героям (будь то британский джентльмен А. Дж. Раффлс или джентльмен из более южных краев Остап Бендер), не рискуя быть уличенным в моральной ущербности. Что до последней, то Раффлс, Джимми Дейл или Святой, конечно же, имеют свои недостатки, но они просто агнцы по сравнению с такими поборниками справедливости и апостолами отмщения, как Майк Хеммер из «крутых» детективов Микки Спиллейна и прочие лихие ребята, получающие огромное удовольствие от возможности пускать в ход оружие под благовидным предлогом. Тема преступности всегда пользовалась особым вниманием читающей публики, и авторы в погоне за этим вниманием и тиражами разрабатывали все более хитроумные сюжеты, накручивали все более жуткие подробности злодеяний. Сегодня мир волнуют совсем не те проблемы, что занимали британское общество времен Хорнунга, но его истории в нашу крутую «постчейзовскую» эпоху обретают новое дыхание, радуют своей добротной старомодностью и позволяют неплохо отдохнуть от нынешних стрессов.