Максим Коломиец: 1941. «Последний парад» мехкорпусов Красной Армии

Требую от командиров всех степеней:

1. Немедленно прекратить и устранить все отмеченные недочеты.

2. Проявить максимум настойчивости, упорства, решительности и сметки в атаке противника, его уничтожении, используя для этого огонь и движение.

3. Правдиво и своевременно доносить об обстановке в вышестоящие штабы.

4. Навести самый жесткий и строгий порядок в тылу, который не давал бы места паникерам и дезертирам.

5. О принятых мерах донести к 10 июля 1941 года.

Командующий 20-й армией генерал-лейтенант Курочкин.

Член военного совета корпусной комиссар Семеновский.

Начальник штаба генерал-майор Корнеев».

Как видно, в приказе содержатся здравые и правильные вещи, но решить их в одночасье, да к тому же в той обстановке, представлялось вряд ли возможным.

В ходе боевых действий не было никакого взаимодействия как между 5 и 7-м мех-корпусами, действующими на разобщенных направлениях и без тесной тактической связи, так и между дивизиями самих корпусов, о чем говорилось выше. В результате контрудар вылился в несколько самостоятельных боев, что позволяло противнику перегруппировывать свои части на наиболее угрожаемые участки и успешно отражать советские атаки.

Кстати, командование 20-й армии и Западного фронта также «приложило руку» к тому, что результат контрудара оказался не слишком эффективным. Например, практически никакой артиллерийской поддержки (кроме собственных артполков) мехкорпуса так и не получили. Исключение составлял дивизион артиллерии 153-й стрелковой дивизии, который непродолжительное время вел огонь по немецким позициям в районе Черногостицы.

Центральный танк Т-34 группы застрявших танков у Толочина. Машина с пушкой Ф-34, за ней видна камуфлированная тридцатьчетверка с Л-11 и Т-26 на обочине шоссе Москва — Минск (РГАКФД).

Кроме того, соединения Виноградова и Алексеенко так и не получили обещанной им авиационной поддержки. Так, в оперсводке фронта от 9 июля 1941 года говорилось:

«Успешные бои мехкорпусов сильно осложняются отсутствием на поле боя нашей авиации. 23-я авиадивизия, имея 7 МИГов и 6 «Чаек», и выполняя ряд задач фронта, совершенно не в состоянии обеспечить боевые действия мехкорпусов. Противник безнаказанно и нагло бомбит наши части на поле боя и задерживает наступление».

А вот самолеты люфтваффе, напротив, действовали весьма успешно. Поддерживающий наземные части вермахта 8-й авиакорпус нанес существенные потери наступающим, особенно сильно «досталось» 5-му механизированному корпусу.

Кроме того, вышестоящие штабы не снабжали штабы корпусов разведданными о противнике (хотя зачастую и сами имели об этом весьма противоречивые сведения). Не лучшим образом были выбраны и районы для наступления танковых частей — помимо большого количества озер, болот и рек стрелковые части Красной Армии к моменту начала контрудара провели большую работу по созданию различных заграждений, минных полей, взрыву мостов и т. п. Все это должно было задержать наступление немцев, а в итоге сильно затруднило выдвижение мехкорпусов Виноградова и Алексеенко. Не последнюю роль в неудачном наступлении сыграла и не реальная глубина боевых задач корпусам — до 150 километров.

Плохо обстояло дело в снабжении частей горючим и боеприпасами, что особенно ярко видно на примере корпуса генерала Алексеенко.

Тем не менее, в ходе пятидневных боев советские танковые и моторизованные дивизии нанесли тяжелые потери частям 2 и 3-й танковых групп немцев — 7, 17 и 18-й танковым дивизиям вермахта. Кроме того, они сумели задержать их наступление на Оршу, выиграв время для подхода резервов и подготовки обороны.

Кстати, к моменту выхода танковых частей из боя 10–12 июля 1941 года они еще имели значительный потенциал. Например, 14-я танковая дивизия 7-го мехкорпуса на 10 июля имела в своем составе 115 исправных танков (из них 10 Т-34 и 7 КВ) и 49 бронемашин, еще до 50 танков ремонтировались на армейском СПАМе; 17-я танковая дивизия к утру 13 июля насчитывала 132 танка (из них 6 Т-34 и КВ) и 30 бронемашин. Как видно, силы еще были, несмотря на потери.

Однако выход частей 3-й танковой группы вермахта к Витебску в полосе соседней 22-й армии и взятие города 10 июля 1941 года свели на нет активные боевые действия мех-корпусов 20-й армии между Двиной и шоссе Москва — Минск из-за угрозы обхода правого фланга.