8 октября Ф. Шуленбург направил В. Молотову письмо, в котором просил подтвердить, что «1) упомянутая в протоколе и обозначенная на приложенной к нему карте литовская территория в случае ввода войск РККА в Литву не будет ими занята; 2) за Германией остается право определить момент осуществления договора относительно перехода вышеупомянутой литовской территории («Мариампольский выступ». — (О. К.) к Германии» {53} 53 Там же. С. 617.
. Однако эта территория так и не была передана рейху {54} 54 Лебедева Н. С. Указ. соч.
.
Пакт о взаимопомощи между Советским Союзом и Эстонией был подписан 28 сентября 1939 г, и на следующий день его официальная часть появилась в советских газетах. Согласно статье 3 этого договора Эстонская республика предоставляла Советскому Союзу «право иметь на эстонских островах Сааремаа (Эзель), Хийумаа (Даго) и в городе Палдиски (Балтийский порт) базы военно-морского флота и несколько аэродромов для авиации на правах аренды по сходной цене» {55} 55 См.: Известия. — 1939. — 29 сентября.
. В специальном «конфиденциальном протоколе» оговаривалось, «что в целях предупреждения и пресечения попыток втянуть Договаривающиеся Стороны в происходящую ныне в Европе войну СССР имеет право, на время этой войны, держать на отведенных под аэродромы и базы участках отдельными гарнизонами в общей сложности до 25 тысяч человек наземных и воздушных вооруженных сил» {56} 56 Полпреды сообщают. С. 63.
. Договор заключался на срок десять лет с возможностью его последующей пролонгации еще на пять лет.
После Эстонии настала очередь Латвии. Учитывая опыт предыдущих переговоров, Москва вполне могла рассчитывать на уступчивость латвийской стороны. 2 октября 1939 г. свою беседу с министром иностранных дел Латвии В. Мунтерсом В. Молотов в присутствии И. Сталина начал со ссылки на «эстонский прецедент»: «Хотелось бы с вами поговорить насчет того, как упорядочить наши отношения. Примерно так, как с Эстонией? <���…> Нам нужны базы у незамерзающего моря» {57} 57 Там же. С. 75.
.
Молотова поддержал Сталин, несколько заретушировав откровенность своего наркома и пообещав, так же как и в Эстонии, не трогать конституцию, министерства, внешнюю и финансовую политику, экономическую систему. «Наши требования возникли в связи с войной Германии с Англией и Францией, — объяснил Сталин необходимость ввода войск, … — С Германией наши отношения построены на долговременной основе. Но война ныне разгорается, и нам следует позаботиться о собственной безопасности. Уже исчезли такие государства, как Австрия, Чехословакия и Польша, могут пропасть и другие. Мы полагаем, что в отношении вас у нас подлинных гарантий нет. Это и для вас небезопасно, но мы думаем в первую очередь о себе. Еще Петр Великий заботился о выходе к морю. В настоящее время мы не имеем выхода и находимся в том нынешнем положении, в каком больше оставаться нельзя» {58} 58 Зубкова Е. Ю. Указ. соч. С. 54.
.
Главу МИД Латвии Мунтерса слова Сталина не убедили: «Теперь мы имеем дело только с Германией и СССР. Поэтому, раз меж ними существует договор о ненападении, то мы не понимаем, о какой безопасности может идти речь?» {59} 59 Там же.
Мун-терс вспоминал, что Сталин на это ответил: «Я вам скажу прямо: раздел сфер влияния состоялся… если не мы, то немцы могут вас оккупировать. Но мы не желаем злоупотреблять… Нам нужны Лиепая, Венстпилс» {60} 60 Полпреды сообщают. С. 77.
. Речь шла о незамерзающих портах в Балтийском море, а также о размещении в Латвии советских военных гарнизонов. Сталин сначала назвал цифру в 50 тыс. человек. Мунтерс настаивал на неприемлемости такого предложения, поскольку в этом случае советский контингент сравнялся бы численностью с латвийской армией, и ссылался на общественное мнение в Латвии, которое вряд ли воспримет позитивно размещение советских военных баз в главных городах страны. После этих возражений Сталин снизил количество войск до 30 тыс. человек {61} 61 Зубкова Е. Ю. Указ. соч. С. 54—55.
.
Однако на следующий день Мунтерс пришел с текстом заявления, в котором от имени латвийского правительства отказывался признать условия договора в том виде, как они были предложены в подготовленном Молотовым проекте. «Самым существенным мы считаем, — говорилось в документе, — что заключение настоящего договора не должно в глазах латвийского народа являться навязанным тяжелым бременем, в котором общественное мнение усмотрело бы ограничение военной и вследствие этого и политической независимости государства и угрозу свободному существованию и развитию народа в будущем… Договор будет истолкован как создающий нечто вроде протектората — неприемлемое для свободного народа положение» {62} 62 Полпреды сообщают. С. 78.
. Сталин взял инициативу в свои руки: «Вы нам не доверяете. Мы вам тоже немного не доверяем. Вы полагаете, что мы вас хотим захватить. Мы могли бы это сделать прямо сейчас, но мы этого не делаем… Еще в августе немцы в переговорах о разделе сфер влияния назвали Даугаву, что означало разделение Латвии на две части. Русские не согласились, заявив, что так обращаться с народом нельзя… Не исключено, что немецкие притязания еще возродятся» {63} 63 Там же. С. 80—81.
.
Читать дальше