Ольга Лепешинская: Путь в революцию. Воспоминания старой большевички.

Музыка заиграла какой-то развеселый танец, и мы пустились снова в пляс. Молодость брала свое.

Но короткая эта беседа с Василием Ивановичем не забылась. Она дала мне пищу для размышлений. Особенно я была поражена его замечанием о том, что «легальные марксисты» — «легалы» — стоят по существу за примирение с буржуазией. Вспоминая рассуждения своих коллег по землячеству, я только теперь поняла, что тех, кого Василий Иванович называл «нелегалами» — нелегальными марксистами, я в землячестве не встречала. Там преобладали народники и «легальные марксисты». Но где же можно встретить настоящих марксистов?

Этот вопрос стал занимать меня все более; и я была довольна, когда получила от Василия Ивановича приглашение пойти вместе с ним в Вольное экономическое общество. К этому времени я была уже на втором курсе и жила не в общежитии, а на частной квартире. Он зашел за мной, и мы отправились. По дороге он сказал мне:

— Сегодня вы сами увидите схватку марксистов с народниками.

Но, подойдя к залу, где должен был происходить диспут, мы усомнились в том, что сможем проникнуть внутрь. У входа толпилось множество людей, главным образом девушек и юношей, желавших попасть в зал. Мы пытались пройти и через одну, и через другую дверь, но — безуспешно. Видимо, внутри все уже было заполнено.

Посторонний наблюдатель, знающий о том, что в Вольном экономическом обществе должны выступать марксисты, мог быть удивлен тем, что царские власти разрешают их выступление. Но удивление его было бы следствием незнания обстановки. В те годы самым опасным врагом царские власти считали народничество и к выступлениям против него марксистов в легальной печати и на легальных собраниях относились терпимо. Преследовалась работа марксистов в массах, среди рабочих.

Годы 1894–1898 были периодом «детства и отрочества» русской революционной социал-демократии. Главным идейным препятствием на пути утверждения единственно верной революционной теории было народничество. Но появился у революционного марксизма и другой противник — «легальный марксизм», который, отбрасывая революционную сущность учения, приспосабливал этот выхолощенный марксизм к интересам буржуазии.

В этот-то период и совершается такой знаменательный в жизни нашей партии факт, как первое выступление на арену общероссийской политической борьбы Владимира Ильича Ленина. В своих ранних работах Ленин выступил и против народничества и против извращения марксизма, этого единственно верного революционного учения.

В дни, когда я впервые услышала о «легальном марксизме», это течение еще переживало свой «медовый месяц». Его пророки и проповедники П. Б. Струве, М. И. Туган-Барановский, Н. А. Бердяев и С. Н. Булгаков (все они быстро скатились в лагерь реакции), «освободив» марксизм от революционных идей Маркса и Энгельса и получив тем самым право на открытые выступления, — вступили в шумную борьбу с народниками, апостолами которых были Н. К. Михайловский, Н. Ф. Даниэльсон, В. П. Воронцов и другие.

И та и другая стороны старались стать «властителями дум» русской интеллигенции и в первую очередь молодежи. Аудитория дискуссий, проходивших чаше всего на эстраде Вольного экономического общества в Петербурге, состояла главным образом из учащейся молодежи, из передового студенчества.

Я рассказываю о политической обстановке того времени потому, что, не зная и не понимая ее, нельзя понять и значения некоторых эпизодов, к которым я сейчас подхожу.

…Между тем группа студентов решила проникнуть в зал общества любым способом. Несколько десятков спин нажали на дверь — она затрещала и распахнулась. Сияющие и довольные, мы вломились в зал и расселись кто где смог.

Диспут был в самом разгаре. Лидер «легальных марксистов» Петр Струве, стоя на эстраде, яростно громил народников. Говорил он весьма красноречиво и пылко; и молодая аудитория, увлеченно слушавшая его речь, была несомненно настроена в его пользу.

Я впервые слушала Струве и под влиянием его доводов, которые на первый взгляд казались такими убедительными, заколебалась: а быть может, и действительно все дело в том, что капитализм у нас недостаточно развит. Разовьется он — и рабочие путем экономической борьбы добьются отмены штрафов, улучшения условий труда, хороших жилищ, больниц и школ… Я вспомнила вдруг Губаху и все, что там видела; и мне опять показалось, что Струве прав в своих утверждениях.

Когда он закончил свое выступление, вид у меня был, вероятно, недоумевающий: «легальный марксист», которого поругивал Василий Иванович, оказался очень интересным оратором.