С Вишенков: Испытатели

Двадцать минут спустя поступила радиограмма из пункта "Б", а еще через несколько минут -- из пункта "В". В них сообщалась разная высота полета нашего корабля, и я заключил, что он летит с небольшим снижением. Кроме того, найдя все три пункта на карте, я обнаружил, что самолет описывает дугу весьма большого радиуса. Прошло еще немного времени, и на этот раз поступило сообщение из пункта "Г". Оттуда доносили, что самолет был освещен прожекторами, в воздух поднялись ночные истребители и летчики, очень близко подлетев к нему, сигналили всевозможными средствами, предлагая произвести посадку. Но корабль продолжал лететь своим курсом, ина нем не было заметно никаких признаков жизни.

Последнее сообщение совершенно сбило меня с толку. Я вызвал двух своих помощников, и мы вместе ломали, что называется, головы над разными догадками. Немного прошло времени, и мы получили новую радиограмму, уже из пункта "Д". В ней коротко говорилось, что около села "К" на большой поляне приземлился четырехмоторный самолет такой-то.

Я бросился к карте, нашел село "К", которое оказалось не так далеко от нас, потому что, как я говорил раньше, самолет описывал дугу, в которой местонахождение наше как бы являлось центром.

Я распорядился подготовить самолет, и, едва рассвело, мы вылетели к месту посадки нашего блудного корабля. Мы увидели его сверху, издалека. Он лежал на животе посреди большой заснеженной поляны. Возле него копошились люди. Мы приземлились рядом, и представители местных властей сообщили нам, что, примчавшись к месту посадки, они были очень обеспокоены тем, что на снегу вокруг самолета не было никаких человеческих следов. Тогда они решили, что экипаж находится без сознания и никто из его состава не в состоянии выйти наружу. Но каково было их удивление, когда в самолете не оказалось ни единой души. Все это походило на кадры из фильма "Человек-невидимка". Мы тоже удивились не меньше рассказчиков, молча обошли и осмотрели самолет. Он был цел, если не считать некоторой помятости моторных гондол и погнутых лопастей винтов, которые неизбежно страдают при посадке с убранными шасси. Кроме того, мы заметили, что один из моторов и значительный участок крыла за ним несколько обгорели. В моей голове зашевелились кое-какие смутные догадки. Так как со мной прилетела ремонтная бригада и запасный экипаж, то мы исправили повреждения, выпустили шасси, поставив машину на ноги, и через несколько дней оба самолета благополучно перелетели на свою базу. Здесь мы застали в полном составе исчезнувший было экипаж таинственного корабля. И моя догадка подтвердилась.

Командир экипажа рассказал, что у него в полете начался пожар: загорелся один из моторов. Все меры, принятые летчиком, чтобы сбить огонь, не помогли, пламя распространялось все дальше, приближаясь к бензобакам и угрожая взорвать их. Тогда командир отдал экипажу приказание выброситься на парашютах. Убедившись в том, что все семь человек выпрыгнули, командир корабля включил автопилот и, передав ему управление машиной, сам влез на сиденье, последний раз взглянул на самолет и кинулся головой вниз, в темноту, в холод. Экипаж разбросало на несколько километров, и им пришлось посигналить друг другу из пистолетов, чтобы собраться вместе. Потом они посмотрели на карту и двинулись на юг. Шагали остаток ночи и весь следующий день, пока не добрались до железной дороги. Они добрели до станции и дали о себе знать, сообщив, что самолет погиб, а весь экипаж спасся. За ними прислали самолет и отвезли домой. В действительности, как вы уже знаете, самолет не погиб. Пламя погасло, и самолет сам почти благополучно приземлился. Вот видите, какие у вас бывают недоработки! -- неожиданно оборвал рассказ полярник.

-- Из вашего рассказа следует как раз обратное, -- сказал Краснокутнев. -- Машина сделана такой устойчивой, что почти полтораста километров без экипажа пролетела, а вы еще жалуетесь!

-- Я ведь не говорил, что машина плохо сделана. Я в самом начале сказал -- Noне доведена до конца".

-- Опять-таки непонятно -- чем? -- спросил летчик.

-- А тем, что сама шасси не выпустила, идя на посадку! -- под общий смех присутствующих закончил рассказчик.

На посту

Морозное утро. Из окон пункта управления полетами виден бескрайний заснеженный аэродром. Его гладко укатанная поверхность отсвечивает тусклыми, матовым блеском, и порой кажется, что вы где-то в Арктике, среди бесконечных просторов ледяных полей.

Вдруг грозный клекот разрывает воздух. Дребезжат стекла в оконных рамах. Над аэродромом поднимается снежный буран, из которого возникают два истребителя и уносятся в небо.