Элен Драйзер - Моя жизнь с Драйзером

Развести огонь в старинной печке, чтобы приготовить наш первый ужин, было настоящим удовольствием. За водой надо было ходить через дорогу к журчащему в тени деревьев роднику, что еще более усиливало своеобразную прелесть и очарование нашего нового жилья. Это местечко явилось для нас источником подлинного вдохновения, и десять лет спустя мы построили точно такой же домик на нашем загородном участке – в Уэстчестерском округе, штат Нью-Йорк.

Через несколько дней Тедди с удобством расположился в новом доме и стал работать; у нас было такое чувство, словно мы живем здесь уже много лет. По приглашению Тедди к нам приехала провести свои каникулы дочь его сестры Эммы Нелсон – Гертруда. Бесшабашная веселость и очаровательная живость ее характера сочетались с быстро меняющимися оттенками настроения – от самого светлого до самого мрачного. Никогда нельзя было угадать, в каком настроении она будет сегодня. Это была очень хорошенькая, талантливая и остроумная девушка с живым, пытливым умом, очень подвижная по натуре.

Мы втроем бродили по окрестным городкам, осматривали их и впитывали в себя все новые впечатления, находясь в каком-то праздничном, приподнятом настроении, радуясь любому пустяку. Мы были очень счастливы и довольны друг другом, и я по-настоящему полюбила Гертруду. Часто они с Теодором ходили к ручью за водой. Три недели спустя Герти уехала, и мы с Тедди остались вдвоем.

Я была счастлива и подолгу бродила по лесу, распевая во весь голос. Вечерами мы читали у камина. Я впервые познакомилась с романом Эмили Бронте «Меркнущие высоты», и Драйзер заставлял меня читать ему вслух. Он ушел с головой в работу, дело быстро продвигалось, я перепечатывала отдельные части первого рукописного черновика его романа.

Тедди получил известного рода зарядку и, вернувшись в Нью-Йорк, принялся за работу с новой энергией. Он напоминал мне человека, который пытался втащить на берег огромного кита и, наполовину втащив его, прилагал теперь все усилия, чтобы довести дело до конца без посторонней помощи. Я перечитала рукопись три раза, перепечатывала исправленные места и занималась своей домашней работой, а раз или два в неделю мы принимали у себя друзей.

Но, говоря об этом периоде нашей жизни, я не могу не вспомнить одного человека, чей блестящий ум и теплое, дружеское сочувствие были для нас постоянным источником вдохновения. Я имею в виду Дж. Г. Робина. Он родился в России. Это был крепкий приземистый человек с голубыми глазами и красновато-бурым цветом лица. Сделав головокружительную карьеру в области банковского дела, позволившую ему сколотить состояние почти в 14 миллионов, он потерпел поражение со стороны еще более богатого конкурента и был заключен в тюрьму за нарушение каких-то юридических формальностей. По словам Драйзера, «он поступил не хуже, чем многие другие финансисты его времени, а именно: финансировал один банк с помощью другого и таким образом создавал цепочку банков». После этой катастрофы Робин занялся юриспруденцией, и несколько лет спустя юристы уже стали консультироваться с ним как со специалистом-законоведом.

Но юриспруденция была лишь одним из его увлечений. Под псевдонимом «Один Грегори» он написал две пьесы: «Иисус» и «Кай Гракх», считавшиеся многими критиками блестящим образцом классического стиля. В последние годы своей жизни он занялся исследовательской работой в области дезинфицирующих средств и незадолго до своей смерти вел переговоры о продаже патента на какое-то изобретение в этой области за огромную сумму в 400 тысяч долларов. Я слышала его блестящие рассуждения о науке, политике, финансах, искусстве и литературе, даже о медицине. Когда Драйзеру случалось заболеть, Робин бросал все, мчался к нам и, несмотря на возражения Драйзера, настаивал на том, чтобы сделать ему массаж или прописать какое-нибудь средство, которое неизменно помогало.

Робин считал Драйзера самым непрактичным человеком в деловых вопросах и полагал своим долгом предостерегать его против всевозможных препятствий и ловушек, которые могли грозить ему. Драйзеру не всегда это нравилось, и их споры принимали порой слишком жаркий характер. Иногда они ссорились и не виделись месяцами. Затем снова мирились, и прежние отношения восстанавливались. Ничто не доставляло Робину такого удовольствия, как пойти куда-нибудь поужинать с нами. Если дело было летом, мы отправлялись в какой-нибудь ресторан на Ист-сайд, где иногда сидели наверху совершенно одни. В таком случае. Робин снимал пиджак, засучивал рукава и, удобно устроившись, принимался- не за еду, а за разговор по душам. Он часто говорил, что Драйзер как бы кристаллизировал его мысли. Именно по настоянию Робина Драйзер снял себе спокойное помещение для работы в «Гардиан лайф билдинг», около Юнион-сквера. Робин имел контору в том же здании вместе с адвокатом Артуром Картером Хьюмом, и они оба оказали Драйзеру неоценимую помощь, консультируя его по юридическим вопросам, с которыми он сталкивался в своей работе над «Американской трагедией».