А. Махов: Джорджоне

Всё это находило отражение на картинах венецианских мастеров. Достаточно сослаться на такие пронизанные чисто венецианским духом широкоформатные полотна, как «Процессия на площади Сан Марко» Джентиле Беллини со множеством узнаваемых знаменитых лиц или «Чудо нахождения Креста» Витторе Карпаччо.

Венеция притягивала к себе поэтов, учёных, художников, музыкантов и всех тех, кто хотел проявить свои способности в процветающей морской республике, славящейся своим гостеприимством и красотами, а также относительной свободой нравов. Каждый приезжий с добрыми намерениями, независимо от убеждений и веры, легко становился членом её многоязыкой семьи.

Примерно в 1300 году здесь побывал и Данте, а позднее в Венеции объявился Петрарка, которому правительство республики подарило дворец на набережной Скьявони в обмен на обещание передать городу после кончины свою богатую библиотеку. (Заметим в скобках, что договорённость о передаче книг городу так и не была поэтом соблюдена.)

По общему признанию, Петрарка был первым гуманистом Возрождения, и его идеи получили распространение и понимание не только среди интеллектуалов, но и среди простых людей, о чём говорит сам поэт:

Известный принцип античной этики «Познай самого себя» был стержнем этических взглядов и великого поэта. Он ратовал за более глубокое познание внутреннего мира человека, его чувств, мыслей и чаяний, за воспитание в нём любви к ближнему. Главный акцент переносился им с познания Бога на познание человека, чьё благородство зависит не от знатности происхождения, а от его добродетели, способной сподвигнуть на благое дело. Вместо средневековой идеи «Божьего государства» (Civitas) он выдвинул идею «Государства муз» (Civitas musarum) . 18

Сбылась мечта Петрарки, и со временем Венеция превратилась в подлинный город муз. И поныне она является центром международных симпозиумов, художественных экспозиций, кинофестивалей и встреч мастеров культуры и искусства.

Вскоре к певцу Лауры присоединился Боккаччо, оставивший свой след в венецианской культуре. В Венеции были изданы его поэма «Фьезоланские нимфы» и «Декамерон», которые пользовались широкой известностью у венецианцев всех возрастов и сословий, а многие высказывания поэта разошлись на цитаты и вошли в каждодневный обиход, обретя фольклорный характер.

Велик был интерес венецианцев к печатному слову, и в 1468 году началось строительство знаменитой библиотеки Святого Марка — Marciana , основанной кардиналом Виссарионом, который передал библиотечному фонду свои ценные рукописи на арамейском, греческом и латинском языках. Этот благородный шаг был отмечен специальным указом Сената республики с занесением имени дарителя в «золотой список».

В 1484 году известный учёный и поэт Ермолао Барбаро открыл в Венеции философскую школу, воспитавшую немало венецианских гуманистов, от которых требовалось знание языков, поскольку главной задачей школы было изучение текстов античных мыслителей, прежде всего Платона и Аристотеля, в чьих трудах раскрывается духовная красота и гармоничная суть личности человека.

На первых порах Джорджоне пришлось столкнуться с немалыми трудностями. Куда бы он ни обращался со своими рисунками, всюду получал отказ, так как был переростком и время для учёбы было упущено. По существующим тогда правилам в живописные мастерские принимали на учение мальцов не старше семи-восьми лет. Он с завистью смотрел на весёлых, поднаторевших сверстников. Пройдя обучение и научившись премудростям ремесла, все они были заняты любимым делом.

Чтобы выжить в чужом городе, в который он тут же влюбился и которым не переставал восхищаться, ему приходилось соглашаться на любую подённую работу и гнуть спину грузчиком на торговых складах или в порту.

Для ночлега он снял в полуподвале одного жилого дома тесную каморку с подслеповатым оконцем, через которое были видны только ноги прохожих. Ложась спать, ему приходилось скрючиваться на лежанке с соломенным матрасом в три погибели, чтобы не упираться ногами в стену. Но он терпеливо сносил неудобства, твёрдо веря, что счастье ему однажды улыбнётся.

Несгибаемое упорство, вера в собственные силы и неукротимое желание учиться живописи были, наконец, вознаграждены — он был принят учеником в мастерскую самого Джованни Беллини на Сан Лио. При первом же рассмотрении рисунков, представленных Джорджоне, Беллини поверил в него, почуяв нутром, что даровитого юнца ждёт великое будущее, и не ошибся.