Артур Клинов: Минск. Путеводитель по Городу Солнца

Когда вы уедете из Города Солнца, неважно на чем, вас удивит странная пустынность этой Земли. Но вначале за вашей спиной останутся гигантские площади, помпезный проспект, стены и окна-дворцы, две симметричные пирамиды ворот. На башнях восемь безмолвных хранителей Города сделают вид, что не заметили вашего отъезда. Парки на прощанье помашут секундными стрелками огромных часов. Кинет взгляд, облегченно вздохнув, геометрия площади Мудрости. И статуя Ленина украдкой скосится вам вслед. Если вы покинете Город летним вечером после знойного дня, вам в спину повеет горячий влажный воздух с моря, которого здесь нет. Если зимой – в вашей памяти запечатлится пронзительная черно-белая чистота этого странного Города, затерянного в одиночестве там, где кончается Европа и начинается континент, уходящий вдаль к океанам. Заводские предместья вновь повернутся коридорами длинных заборов, старых пакгаузов и складов. Равнодушно пробегут на восток новостройки. Потом вы въедете в пустое пространство под удивительным небом, где трудно встретить человека. Несколько сот километров до границы вас будут окружать только золотые поля и облака вечнозеленых крон сосновых лесов. В детстве меня пугала пустынность этой земли. Позже я открыл в ней красоту, которую не видел прежде. Ее пустота завораживает человека, уставшего от перенасыщенного пространства Европы. Не покидает ощущение чьего-то присутствия. Это похоже на чувство, которое испытываешь, входя в древний собор. Пространство этой земли – незримый готический храм, пронизанный энергией поколений людей, молившихся в нем, людей, которые видели это небо, жили и умирали под ним.

Это похоже на пустую сцену, с которой вынесли декорации, но неслышные отзвуки сыгранного перед вашим приходом спектакля все еще зависают в ее пронзительной тишине. Храм, которого нет. Страна, которой нет. Народ, которого нет. Город, которого нет. Остров, которого нет. Место, которого нет. Утопия.

Я родился в Городе Солнца. Был ли я счастлив в нем? Наверное, да. У каждого человека есть свой Город Солнца – детство. А для него не важно, где ты родился. Был ли я счастлив в стране Счастья? Наверное, да. До той поры, пока верил в нее. Мы верили в эту чудесную сценографию, воздвигнутую на границе утопии и реальности. Декорацию, которая скрывала от Утопии жестокую правду распада Реальности, а для Реальности создавала иллюзию воплощения Утопии. Общество Счастья могло осуществиться только как эстетика Счастья, как грандиозная, но плоская сценография между Утопией и Реальностью, через величественные колоннады которой зияла лишь пронзительная пустота острова, которого нет. Мог ли Город Солнца возникнуть в другом месте? Наверное, нет. Он мог появиться только на выжженной земле, в пространстве, расчищенном от культуры. И, наверняка, не в хаосе демократии. Идеальный город Утопии должен иметь одного автора, великого архитектора, дирижера. Имя ему – диктатура. Мог ли Город Солнца не быть декорацей? Наверное, нет. Зритель, для которого она предназначалась, был не тот, кто жил в этих прекрасных плоских дворцах, а человек, въезжавший в Утопию через эту триумфальную арку. Человек, который, пройдя через эти имперские Врата, через этот город одной улицы, сложенной из двух многокилометровых дворцовых стен, должен был пасть ниц перед грандиозностью и великолепием Империи. Мистическая справедливость истории в том, что этот город действительно стал вратами в Утопию. Город Солнца возник на месте загубленных городов как декорация к возвышенной романтической пьесе. К пьесе про людские мечты и их несбыточность, про город Счастья и его недостижимость. Это миф про Сизифа и миф про Икара, летящего к Солнцу, которое одаривает его смертью. Страна Счастья умерла, но остался солнечный город Грез – грандиозная сценография к пьесе под названием «Счастье». Я родился и живу в Городе Солнца, на Бессонницы кровавых берегах.