Владимир Крючков - Личное дело.Три дня и вся жизнь

В своем телеинтервью Ельцин приписал «путчистам» главную вину за развал Союза. Я, разумеется, решительно не согласился с этим и видел главный смысл своего обращения к Ельцину в том, чтобы доказать обратное. «Очень многие уже подметили, — писал я, — главную черту, присущую всей вашей деятельности, — тягу не к созиданию, а к разрушению. Последние два года до августа 1991 года вы всю свою энергию направляли исключительно на разрушение центра, «имперского союза», разносили в пух и прах буквально все, что было сделано до вас. Показывали, как плохо живут люди, щедро рассыпая при этом обещания».

Я также напомнил Ельцину, что подготовленный с его участием проект Союзного договора практически ничего не оставлял от федеративного характера СССР, он предусматривал в лучшем случае лишь некое конфедеративное образование под названием Союза Суверенных Республик.

Конечно, я был далек от мысли валить всю вину на Ельцина и потому в письме заметил, что все это очень хорошо понимал Горбачев. Тем не менее он шел на такой договор в жалкой надежде уцелеть, хотя бы на какое-то время покрасоваться в положении пусть даже бесправного, марионеточного, но все же президента Союза Суверенных Республик. На мой вопрос, как он оценивает ситуацию и какая судьба ожидает предполагаемый Союз, Горбачев ответил: «Ну, года полтора продержимся».

«А вы, Борис Николаевич, — подчеркнул я в своем письме, — продолжали наносить удар за ударом по Советскому Союзу. Сейчас вы говорите, что били, дескать, не по Союзу, а по центру, борясь за права России. Странная логика. Во-первых, такие понятия, как «союз» и «центр», взаимосвязаны. Что же это за Союз без центра?»

Но кое-где Ельцин явно проговаривается, что видно, например, из следующего его заявления в упомянутом выше интервью: «Путч 19–20 августа перевернул все. Он разрушил все… Но зато открылась другая возможность — стать независимым Российским государством с независимой внутренней и внешней политикой».

Это заявление говорит о многом. Ведь стоит только вдуматься — «стать независимым»! Но от кого и от чего?!

В своем письме Ельцину я воспроизвел выводы главного редактора «Независимой газеты» Третьякова, касающиеся последней точки в судьбе Союза. Вот что пишет Третьяков: «Да, Ельцин был одним из трех участников формальной ликвидации СССР, участником государственного переворота, в результате которого Михаил Горбачев более удачно и куда более безболезненно, чем в августе 1991 года, был отстранен от власти…» И далее пишет Третьяков: «Нет никакого СНГ. И еще вопрос — возникнет ли оно (это содружество) в будущем. Есть некая аморфная структура с неким аморфным названием, фиксирующая неподвластные ей процессы завершения распада СССР. Геннадий Бурбулис, если я не ошибаюсь, признавался, что концепция СНГ так и была задумана еще весной 1991 года».

В своем письме я привел также выдержку из показаний Силаева на допросе по делу ГКЧП в октябре 1991 года, из которой видно истинное отношение тогдашнего российского руководства к развалу Союза.

Вот что было сказано Силаевым: «Что касается последствий путча, то его провал привел к новому качественному состоянию в стране. Была приостановлена деятельность компартии, прекратили работу руководящие органы КПСС, и особенно реакционная Российская Коммунистическая партия. Поэтому можно сказать, что это сыграло свою положительную роль. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло!»

Я писал также Ельцину: «Чем больше вы, господин Президент, будете искать причины не там, где они в действительности находятся, тем более тяжкими последствиями обернется это для народов бывшего Союза, в том числе и России. Неужели личные амбиции, безудержная жажда власти стоят крови стольких людей, страданий целых народов? Неужели вам, г-н Президент, ни о чем не говорит опыт других стран — наших недавних друзей и союзников, которые ввергнуты в пропасть жесточайших междоусобиц и в этот тяжкий для них момент преданы Россией? Но Россией ли?!»

«Я достаточно хорошо знаю вас, — говорится в моем письме Ельцину, — и полагаю, что это письмо не пройдет мне даром, но мне уже 69-й год, так что жизнь в любом случае уже позади. Оглядываясь назад, могу сказать, что мне нечего стыдиться, сожалеть приходится не о содеянном, а о том, чего не успел или не сумел сделать».

Заканчивал я свое письмо следующими словами: «Во время богослужения 14 июня в Сергиевой лавре вы призвали людей к «терпению, смирению и очищению». Да, действительно, народ пока терпит, но это только пока. А что касается смирения и очищения, то очень важно, чтобы этот призыв относился ко всем, в том числе и к вам. Особенно в части, касающейся очищения».