Сергей Нечаев: Альтернативная история Жанны д’Арк

Юристы из окружения Карла VII, которые вели подготовительную работу по делу реабилитации Жанны, остановились, в конце концов, на самой высокой из всех возможных инстанций: они решили обратиться к Римскому папе. И дело здесь заключалось не только в том, что это был наиболее авторитетный орган, но и в том, что само дело Жанны имело, если можно так выразиться, международный масштаб, и, следовательно, арбитром по этому делу мог выступить только международный церковный трибунал. В самом деле, если бы Жанну оправдал только французский суд, то цель, к которой стремился Карл VII, не была бы в полной мере достигнута. Те же англичане, например, могли бы обвинить суд в пристрастности. Оправдание же, вынесенное от имени самого римского папы, выглядело бы в глазах «международной общественности» совершенно иначе.

Значительно легче был решен вопрос о том, кому следует выступить в качестве истца. Французское правительство предпочло остаться в тени, а просьба о пересмотре дела формально поступила от так называемых родственников Жанны.

В бесконечных переговорах прошло 2 года, и в апреле 1452 года кардинал д’Этутвилль (cardinal d’Estouteville), французский легат папы Николая V, начал официальное следствие по пересмотру дела Жанны и ее реабилитации. Вместе с Великим инквизитором Франции Жаном Бреалем (Jean Brehal) он допросил в Руане пятерых свидетелей, в том числе Гийома Маншона, Изамбара де ля Пьера и Мартэна Ладвеню, которые уже давали показания метру Буйе. Процедура следствия была обычной: каждый свидетель отвечал на вопросы, заранее сформулированные в специальном документе, причем сами формулировки этих вопросов зачастую подсказывали требуемый ответ. Текст этого вопросника дошел до наших дней, и, судя по его содержанию, следователи стремились возложить всю ответственность за произошедшее в 1431 году только на покойного епископа Кошона и неких безымянных «англичан», совершенно замалчивая роль Парижского университета и святой инквизиции.

Через несколько дней на основе собранных показаний составили новый и при этом еще более тенденциозный вопросник, по которому передопросили пятерых старых и одиннадцать новых свидетелей.

12 мая 1452 года кардинал д’Этутвилль уведомил Карла VII о результатах расследования, заверив короля, что он употребит все свое влияние, чтобы довести дело до конца. В завершении он сказал королю:

— Я знаю, что это дело весьма сильно затрагивает вашу честь и положение.

Вернувшись в Рим, кардинал передал все имеющиеся у него материалы на экспертизу двум выдающимся знатокам канонического права — папским адвокатам Теодору де Лелиис (Theodore de Leliis) и Паоло Понтано (Paulo Pontano). Эксперты тщательно отобрали все сомнительные моменты формально-правового характера и указали на обстоятельства, которые, по их мнению, оправдывали поведение Жанны до и во время суда.

Начали они с того, что оспорили правомочность епископа Кошона судить Жанну, поскольку она не совершила на подведомственной ему территории никакого преступления. Кроме того, они отметили, что подсудимой не дали защитника, и осудили недозволенные методы ведения следствия.

Что касается важнейших пунктов обвинения, в частности, факта ношения Жанной мужского костюма, то эксперты отметили, что она делала это по вдохновению свыше, а также для того, чтобы защитить свою девичью честь, и, следовательно, это нельзя считать преступлением.

В свою очередь, инквизитор Франции Жан Бреаль тоже обратился к авторитетным французским теологам и канонистам, и те с энтузиазмом начали высказываться за оправдание Жанны. Аргументация при этом была проста: французская монархия по самой своей природе неспособна доверять или покровительствовать еретикам, Жанна служила этой монархии, следовательно, обвинения в ереси, выдвинутые против нее, ложны.

Историк В.И. Райцес пишет:

«Церковный хор, провозгласивший некогда анафему Жанне, был готов ныне провозгласить ей аллилуйю. В этом хоре особенно выделялись голоса тех, кто прежде верой и правдой служил англичанам, а теперь лез из кожи вон, чтобы заслужить милость нынешнего монарха».

Несмотря на всеобщее одобрение, ход дела вновь застопорился по причинам сугубо политическим. Главной из них стало ухудшение отношений между Римом и Францией. Папа Николай V «пошел на принцип» и до конца своих дней оставался глух к просьбам дать реабилитации Жанны дальнейший ход.