– Князь, иди встречать чудотворный образ мой Корсунский, ибо хочу здесь пребывать и чудеса творить. И умолю о тебе всемилостивого и человеколюбивого владыку Христа, Сына Божия – да дарует тебе венец царствия небесного, и жене твоей, и сыну твоему.
В отличие от Евстафия приученный к военной дисциплине князь Федор послушал святителя сразу. Хотя как раз у него были причины не доверять видению, поскольку ни жены, ни тем более сына у него не было.
Придя на указанное место, он встретил там также только что подошедшего Евстафия, от которого с радостными слезами на глазах принял чудотворную икону. Вскоре оказалось, что Николай не просто так сказал священнику взять с собой все семейство, ибо князь вовсе не желал отпускать Евстафия обратно в Корсунь, да и тому совсем не хотелось расставаться с образом. Уже через несколько дней после передачи в городском остроге [38] Острог – постоянный или временный населенный укрепленный пункт, обнесенный оградой из заостренных сверху бревен (кольев) высотой 4–6 м.
была заложена церковь во имя святителя Николая, настоятелем которой был поставлен, естественно, Евстафий. С тех пор в течение 335 лет в ней служили его потомки. Ровно десять поколений.
Через шесть лет после встречи иконы пришла пора исполнения пророчества насчет жены и сына князя. Предположительно в 1231 году Федор Юрьевич сочетался браком с красавицей (по словам летописцев, из греческого царского рода, однако эта информация весьма спорная) Евпраксией. В том же году она родила мужу сына, которого назвали Иваном Постником. Последующие события как раз и стали основанием для того, чтобы город пребывания чудотворного Корсунского образа святителя Николая Чудотворца получил то имя, каким мы называем его сейчас.
В 1237 году в земли Рязанского княжества вошли войска монгольского хана Батыя [39] Бату (в русской традиции Батый) (ок. 1209–1255/1256) – монгольский полководец и государственный деятель, правитель улуса джучи, сын джучи и Укихатун, внук Чингисхана.
и расположились на берегу реки Воронеж. Встревоженный таким «визитом» рязанский князь Юрий Ингваревич велел сыну Федору идти в ставку хана «с дарами и мольбами великими, чтобы хан не ходил войной на Рязанскую землю». Батый дары принял, но заявил, что этого будет мало. Его больше интересовала жена Федора, о красоте которой ему рассказал один из сопровождавших посольство бояр. Для монгольского хана получение во временное пользование жен или дочерей зависимых военачальников было вполне в порядке вещей, и он потребовал от Федора Юрьевича: «Дай мне, княже, изведать красоту жены твоей».
Однако князь смотрел на такие вещи иначе, поэтому ответ его был таков: «Не годится нам, христианам, водить к тебе, нечестивому царю, жен своих на блуд».
В принципе, ничего особенно страшного в таком ответе не было. Не хочешь давать – не давай, но и не жди поблажек. А слово «нечестивый» применялось обоюдно в силу различного вероисповедания. Но Федор на этих словах не остановился и в сердцах добавил: «Когда нас одолеешь, тогда и женами нашими владеть будешь».
Последнее прозвучало как совет, которым хан поспешил воспользоваться. Он приказал убить князя Федора, а войска свои двинул на Рязань и его заставу – город Красный. Узнав о смерти мужа и о том, какая судьба ее ждет в случае, если Батый возьмет город (а в этом не было никаких сомнений, слишком уж не равны были силы), Евпраксия взяла сына и вместе с ним бросилась с самого высокого терема княжеского дворца. Смерть обоих наступила мгновенно. Несмотря на то что действие Евпраксии было несомненным самоубийством, через некоторое время она вместе с мужем и сыном была причислена к лику святых.
Трагическая гибель княжны и дала городу имя. Но и тут исследователи топонимов находят поляну для споров. Одни опираются на «Повесть о перенесении иконы Николы Заразского из Корсуня», в самом финале которой говорится: «И зовется с тех пор великий чудотворец Николай Заразским по той причине, что благоверная княгиня Евпраксия с сыном князем Иваном сама себя “заразила” (расшиблась до смерти)». Другие же считают, что жители стали так величать город за то, что княгиня бросилась с башни не одна, а с сыном, и оба погибли «зараз» – одновременно.
Сейчас мы зовем этот древний красивый подмосковный город Зарайском.
Что касается Батыя, то, не получив Евпраксию, он окончательно озверел и буквально стер с русской карты практически все Рязанское княжество. Красный был сожжен, Рязань разорена и разграблена, а сам хан повернул свои войска на Москву и Владимир. Приостановить его продвижение смог только вернувшийся из Чернигова воевода Рязани Евпатий Коловрат [40] Евпатий Коловрат (1200–1238) – рязанский боярин, воевода и русский богатырь, герой рязанского народного сказания XIII века, времен нашествия Батыя.
. Собрав на поле под сожженным Зарайском маленькое войско из 1700 воинов, он начал последовательно и очень успешно истреблять татарские полки. Все кончилось тем, что Батый отправил на уничтожение «партизан» Евпатия несколько полков под командованием лучшего своего военачальника Хостоврула. В предварительном бою, в котором сошлись непосредственно оба полководца, Евпатий после нескольких «ничейных» заходов наконец разрубил монгола до седла. Однако в основной битве татары, обладавшие как минимум трехкратным перевесом в живой силе и вооруженные сверхсовременным высокоточным оружием, вплоть до турецких сабель и дальнобойных камнеметов, одолели рязанцев. В живых осталось лишь пять израненных и плененных витязей, которых за храбрость Батый приказал «отпустить… и ничем не вредить им». Евпатий был убит выстрелом из камнемета. Увидев его тело, Батый, согласно повести, воскликнул:
Читать дальше