Вячеслав Шестаков: Подъемы и падения интеллектуализма в России. Мои воспоминания

В 50-х гг. мы, молодые студенты, ощущали, хотя еще довольно смутно, что в философской науке происходят серьезные изменения, и что приходит конец догматическому марксизму-ленинизму, который мы были вынуждены не без отвращения изучать. Во главе этой реформы, а правильнее было бы сказать – революции, стояли два молодых человека, в то время аспиранты философского факультета – Эвальд Ильенков и Александр Зиновьев. Они открыли дорогу новой философской проблематике, связанной с методологией мышления и научного познания. Хотя оба занимались общими проблемами, подход у каждого был особенный. Ильенков продолжал традицию немецкой классической философии, в особенности Гегеля. Зиновьева больше интересовали вопросы структуры и систематизации знания.

Каждый из них создал свою школу. Из школы Зиновьева вышли Мераб Мамардашвили, Борис Грушин, Георгий Щедровицкий. Школа Ильенкова была более многочисленна, поскольку он читал лекции на факультете, на которых присутствовали многие студенты. Как кто-то из студентов сказал, кажется, Эрих Соловьев: «Все мы вышли из ильенковской шинели». В 1960 г. Ильенков издал книгу «Диалектика абстрактного и конкретного в “Капитале” Маркса». Правда, еще раньше логикой «Капитала» стал заниматься Зиновьев, написавший в 1954 г. диссертацию на эту тему. Книга Ильенкова оказала огромное влияние на многих студентов и аспирантов независимо от того, к какой школе они принадлежали. Логику «Капитала» стали изучать буквально все. Эта тема стала предметом диссертаций, статей и книг Александра Зиновьева, Мераба Мамардашвили, Бориса Грушина, Георгия Щедровицкого, Генриха Батищева, Владислава Лекторского.

Любопытно, что студенты философского факультета 50–60-х гг. не принадлежали к элитарным или состоятельным семьям. Только 5 % из их числа были выпускниками московских школ. Остальные 95 % составляли выходцы из самых различных областей Советского Союза, причем далеко не всегда из крупных городов, а чаще всего из сельской местности. Всё это свидетельствовало, что молодое поколение этого времени было проникнуто духом если не свободы, то освобождения. Оно испытало на себе две тирании: войны и сталинизма. В 1945 г. Советская армия вместе с союзниками победила гитлеровский фашизм и стала освободительницей Европы. А в 1953 г. умер Сталин, и вместе с его смертью покачнулась железная диктатура сталинизма. Эти две тирании сказались на судьбах людей философской профессии. Известно, что на фронтах войны погибло 10 сотрудников Института философии, а в сталинские лагеря было отправлено 115 человек [7]  Списки и краткие биографии этих философов приводятся в книге «Наш философский дом. К 80-летию Института философии РАН». М.: Прогресс-Традиция, 2009. С. 508. . Теперь всё это было в прошлом, и молодые люди, пришедшие на философский факультет, были свободны в мыслях и в поведении от этих двух страшных тираний ХХ в.

Благодаря открытости и общительности, бытовавшим на факультете, новые философские идеи не замыкались в узком кругу, а широко расходились по всей стране. Так начинала формироваться школа. Ильенков обладал способностью объединять людей разного поколения – и молодых, начинающих жизнь в науке, и людей уже опытных, прошедших суровую школу 30-х гг. Я и мои друзья были представителями молодого поколения. Но наибольший интерес представляет дружба с Ильенковым Михаила Алексадровича Лифшица, о которой он рассказывает в своей книге «Диалог с Эвальдом Ильенковым». Дружба эта началась на почве письма Лукача, указывающего Ильенкову и его друзьям, переводившим книгу «Молодой Гегель», на Лифшица как на эксперта по Гегелю. Ильенков пришел с этим письмом к нему, и, как пишет Лифшиц, « с этого первого посещения началась наша дружба ».

С другой стороны, Лифшица интересовала интерпретация Эвальдом Васильевичем гносеологических проблем, в частности его статья «Идеальное» во втором томе Философской энциклопедии. Лифшиц подчеркивал, что Ильенков подходил к решению философских проблем как профессиональный философ, отвергая всякую моду и модничанье и уж конечно всякие поправки на идеологию и политику. Лифшиц писал об Ильенкове:

« Ильенков был настоящим философом, если такая профессия существует. Во всяком случае, он ставил вопросы онтологические и гносеологические, искал решения их на почве диалектического метода, в садах истории философии и в других специально отведенных местах » [8]   Лифшиц М. Диалог с Эвальдом Ильенковым. М., 2003. С. 18. .