П.Ф. — Ранение я имел одно — пуля немного черкнула по голове, содрала кожу. Везло мне… В Снятине парень стоял от меня ближе, чем вот до этого колодца и упал… Убит… Другой в том бою в Соколовке… Лежали мы так — он, и возле него я. Так ему попало прямо в голову… А мне как-то так повезло, что жив до сих пор. Но я уже старый, многое вылетело из памяти. С некоторыми ребятами я был в сотне все время, а теперь не могу даже их клички вспомнить. Но тут ничего не поделаешь, время идет…
П. А. Фицич умер 24 июня 2015 года
Интервью, лит. обработка и перевод: А. Ивашин
Н.Ч. — Родился я здесь, в селе Мощоны, 17 июля 1928 года. Теперь это Гощанский район Ровенской области, а при Польше был Ровенский уезд Волынского воеводства. А когда пришла советская власть, то до 1959 года это был Тучинский район Ровенской области.
Мой прадед имел семнадцать десятин земли и девять детей — семь сыновей и две дочери. Я его немного помню, он говорил: «Как выйдут в поле работать — сердце радуется. А как сядут за стол — душа болит!» Семь сыновей, семь невесток и две дочери — знаете, тут нужен стол от стены до стены! Хата у них была огромная, как казарма — пол рядном застлан, и все поголовно на полу спят.
Николай Чутик, фото 1950-х годов
Отец моего звали Андрей, мать — Мария. Нас родилось шестеро детей, а осталось три сына, потому что один сын и две дочери умерли маленькими. Старший брат был с 1922 года, второй брат — с 1926 года, и я с 1928 года. Отца своего не помню — он умер, когда мне было полгода.
Жили мы с матерью, держали скот, обрабатывали поле — землю имели свою. При Польше на своей земле работали, и когда советская власть пришла, то у нас колхоз не успели организовать.
В 1941 году началась война, немец быстро красных разбил, стала у нас немецкая власть. У нас тут боев не было — красные отошли куда-то на Корец. Немцы как пришли, так все и захватили. В Воронове, в соседнем селе, захватили бывшее панское хозяйство. Мой старший брат пошел туда на работу. А в 1942 году стали молодежь забирать в Германию. Я говорю брату: «Поговори там — может, я буду скот пасти у немца, чтобы не забрали в Германию?» Он поговорил с ландвиртом, сказал, что брат хочет идти на работу, и так я остался здесь при немцах.
При немцах сначала все было спокойно, а потом наши организовали УПА — нападали на немцев, забирали оружие, не давали вывозили молодежь. В нашем районе основная база УПА находилась в селе Пустомыты. В 1943 году, 17 декабря, уже перед тем, как отступать, немцы сожгли Пустомыты, много людей выбили. Помню как они туда ехали, с двух сторон — одни через наше село на Малетин, а другие через Садовое на Люцинов. По дороге несколько человек поймали и убили, а потом окружили Пустомыты, жгли дома, людей выгоняли из домов и расстреливали.
В январе месяце 1944 года опять пришли русские. Как Красная Армия зашла, сразу началась мобилизация — позабирали всех, кто мог воевать. Моего старшего брата тогда забрали на фронт. Он при Польше кончил пять классов, грамотный был. Так его отправили учиться на офицера — стал младшим лейтенантом, имел одну звездочку на погоне. А потом послали брата на фронт, и в Белоруссии он погиб — вышел из блиндажа, смотрел в бинокль, и ему снайпер прямо в глаз попал. Там брата и похоронили, и назвали его именем школу.
Ну, а я на войну не попал, потому что еще не подходил по возрасту. И после войны меня не призывали. В селе нас было шесть парней 1928 года, так двое служили в армии, а мы четверо — нет. Я жил с матерью, делал всю работу по хозяйству, а в 1948 году нас загнали в колхоз.
В нашем районе повстанцы действовали все время. Каждую неделю — то какой-то бой, то засада, то кагэбисты облаву делают. Еще где-то в 1944 году в Гоще сформировали сотню УПА, которая потом рейдовала по Гощанскому, Тучинскому, Костопольскому району, а в 1946 году ее разделили на группы. И в 1947 году одну такую группу продал их командир — знаю, что он был родом из нашего края, из села Чудница. Шел с задания с ними — на Пустомыты, в лес. Здесь между Вороновом и Мощонами есть такая долинка, низина. И он сказал им: «Вы идите по низине, а я один пойду по дороге, чтобы нас не увидели». А у него уже было договорено с кагэбистами — они перед этим, ночью, приехали из трех районов, сделали там засаду. Повстанцы зашли в эту низину, и их там всех перебили — двадцать три человека. Люди убитых повстанцев собрали и похоронили у нас в Мощонах на кладбище. В той группе из нашего села никого не было — только хлопцы из Тучина и из Пустомыт.
Читать дальше