Георгий Агабеков: ГПУ

По окончании института я должен был сразу же выехать за границу. Но это для меня, как оппозиционера, было не так легко, ибо я был под подозрением. Но опять благодаря связям и некоторым шагам, предпринятым мной в сторону «примирения», мне была дана «научная командировка» в Турцию, с назначением в торгпредство и с неофициальным, но многозначительным напоминанием: «Помните, что вы все-таки коммунист».

Уладив все дела и получив необходимые документы, я в марте 1918 года выехал в Стамбул…

И вот все формальности окончены, в моих руках заграничный паспорт. Я был в крайнем волнении, не покидавшем меня до момента, когда я в Батуме сел на пароход. Но неужели же что-нибудь задержит меня!.. Предстояли еще сложные и опасные процедуры: освидетельствование багажа, моих документов… чекистами.

Мне казалось, что время тянется мучительно долго… Вот чекист взял мой паспорт и мои документы. Я весь в ожидании, весь в напряжении, и притом я должен был внешне держать себя совершенно спокойно, ничем не выдавать моего волнения… Он смотрит еще и еще мои документы… да уж не нашел ли он в них чего-нибудь, не скажет ли он мне сейчас, что не может меня выпустить…

— Ну, товарищ Думбадзе, — говорит он, пожимая мне руку, и я едва-едва сдерживаю вздох облегчения, который готов вырваться из моей груди, — счастливой дороги!

Опускаю подробности путешествия. Мне вспоминается приближение к Стамбулу и моя высадка. Наконец я за границей… У цели?.. Все прошедшее уже позади! Началась новая жизнь. В тот же вечер я, сидя в гостинице, с жадностью набросился на эмигрантскую антибольшевистскую литературу. Все поражало меня, казалось, новый широкий мир открывается передо мной… Казалось…

На второй день утром я был уже в кабинете секретаря торгового представительства в Турции товарища Степанова. Последний сейчас же доложил обо мне лично торговому представителю товарищу Суховию, который, выслушав меня, немедленно же сделал распоряжение о зачислении меня в штат сотрудников торгпредства. Надо отметить, что Суховий вообще отнесся ко мне с исключительной внимательностью, не останавливаясь даже перед тем, чтобы выдать мне крупный аванс, что запрещено законом. Такое отношение объясняется теми рекомендательными письмами, которые были у меня за подписями Кирова (члена политбюро) и Платонова (члена коллегии Наркомторга).

За неимением соответствующей для меня вакантной должности я был назначен сперва хранителем ценностей (кассиром) торгпредства с тем, что после двух-трехмесячной работы в Стамбуле я буду переведен в Анкару в качестве секретаря местного отделения торгпредства. Но, как читатель увидит ниже, этому не суждено было сбыться…

Прежде чем приступить к описанию моей работы в торгпредстве и моей предполагаемой работы в качестве агента Коминтерна на Ближнем Востоке, я постараюсь посильно осветить работу Коминтерна на Востоке во всем ее объеме.

Для осуществления поставленной большевиками задачи «организация мировой революции», то есть мировой разрухи путем пропаганды, шпионажа и провокации, большевиками создан в Москве ряд таких организаций, как

Коминтерн (коммунистический интернационал), Профинтерн (Профессиональный интернационал), Крестинтерн (Крестьянский интернационал), Межрабком (Международная рабочая помощь), МОПР (Международное общество помощи революционерам), и все это при обязательном участии ОГПУ. Все эти организации в своей работе как внутри СССР, так и за границей строго централизованы и объединены под единым руководством политбюро Центрального комитета Всесоюзной коммунистической партии (большевиков).

Всем известно, что советское правительство во всех странах, перед всеми правительствами (например, французским и т. д.) выступает с категорическими заявлениями и утверждениями, что оно не имеет никакого официального и «по существу» отношения к Коминтерну и всем перечисленным выше его разветвлениям. По уверениям советских заправил, Коминтерн в целом представляет собой «лишь частную свободно составленную организацию», которой советское правительство, стоя на страже «свободы мнения», в партии предоставляет лишь приют…

Это наглая ложь, в чем, впрочем, никто уже и не сомневается. И действительно, ни одно постановление Коминтерна или его частей, равно как и высшего советского государственного учреждения (Центральный исполнительный комитет и Совет народных комиссаров) не имеет ни силы, ни значения без утвердительного грифа политбюро. Наивность уверений советского правительства видна уже из одного того, что председателем Совнаркома является Рыков, состоящий в то же время членом политбюро, генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Сталин, являясь членом политбюро, представляет в то же время коммунистическую партию в исполкоме Коминтерна. Все вопросы пропагандного характера и сколько-нибудь ответственное назначение по линии Коминтерна утверждаются и вообще исходят через политбюро, этот высший партийно-государственный аппарат…