Евгений Бузев: Она развалилась. Повседневная история СССР и России в 1985—1999 гг.

Жаль, что уже нельзя спросить, что он чувствовал, когда проходил мимо прилавков, забитых "патриотической фантастикой" или журналами вроде "НЛО". Создатель и того и другого умер в феврале 2009 года прямо на кладбище, когда пришел навестить могилу матери.

Интервью с бывшим руководителем Государственной архивной службы РоссииРудольфом Пихоей

Доктор исторических наук, воспитанник Уральского государственного университета Рудольф Германович Пихоя в 1990 году возглавил Главное архивное управление при Совете министров РСФСР. Фактически именно ему предстояло "принимать" весь документальный груз российского прошлого в период распада Советского Союза. Будучи в должности Главного государственного архивиста России, вплоть до 1996 года он и возглавляемое им ведомство (с 1992 года оно получило наименование Главной архивной службы) отвечали за организацию архивной работы и режим доступа к документам в критический период слома эпох. Наш разговор идет о том, что значило отвечать за историю России в начале 1990-х годов, с какими проблемами приходилось сталкиваться и каким образом их решать.

Рудольф Германович, Вы пришли на должность главы Архивного управления из профессиональной среды историков. Это произошло осенью 1990 года. Перестройка вместе со жгучим интересом к прошлому в самом разгаре. Как Вы представляли себе ближайшие направления работы?

Действительно, к концу восьмидесятых годов архивное и исследовательское сообщество столкнулось с несколькими требующими решения проблемами. Явной и очевидной для многих оказывалась проблема серьезного ограничения доступа к документам по новейшей истории нашей страны и отчасти по периоду, который тогда было принято называть историей капитализма (прежде всего, в части истории революционного движения). Тем не менее главные затруднения относились к истории советского периода, и связаны они были с тем, что доступ в сеть партийных архивов, включая центральные, разрешался лишь с согласия партийного органа. Но даже если вы его получили, это не значит, что вы могли свободно работать в архиве. По вашему запросу документы вам подбирал сотрудник архива. К описям фондов вас не допускали. Из этого, кстати, сложилась ситуация, когда в перестройку сняли запрет на освещение каких-то тем, но об истории начали писать не историки, а публицисты на основании мемуаров, свидетельств очевидцев или каких-то старых газетных публикаций. Всё это имело небольшое отношение к истории и создавало мифологическую картину советского прошлого. Так что это было первым и давно наболевшим вопросом. И это то, что я намеревался как можно быстрее решить, когда в октябре девяностого возглавил Архивное управление РСФСР.

Вторым важным вопросом было элементарное отсутствие закона об архивах. Весь советский период мы благополучно прожили без такого закона. Вместо него фактически продолжало действовать ленинское постановление об архивном деле, принятое в 1918 году, которое, разумеется, никаким законом не являлось. Первым подходом к этому вопросу стал проект закона "Об архивном деле", написанный нынешним представителем президента по правам человека Михаилом Федотовым в соавторстве с Юрием Батуриным (он в девяностые стал помощником Ельцина по безопасности) и еще несколькими людьми. Они представили закон в Верховном Совете СССР, где его благополучно не стали рассматривать. Впрочем, проблемой этого провозглашавшего открытость архивов закона было то, что его писали люди, мало представлявшие архивное дело – он был совершенно нетехнологичный. И мы должны были оперативно готовить профессиональный закон.

Третий вопрос – а сколько же архивов в России? Оказалось, что мы почти не представляли себе, что такое партийные архивы. Мы по существу не знали, что кроме сети региональных архивов КПСС и Центрального партийного архива ЦК КПСС, в ЦК существовали еще так называемые Архив 7-го сектора, то есть Архив секретариата ЦК и Архив 8-го сектора – Архив Политбюро, который был абсолютно секретным, это так называемый "Сталинский архив". О существовании этих архивов знал только узкий круг посвященных людей. Это была настоящая государственная тайна очень высокого порядка. Но в аппарате ЦК КПСС одновременно существовали были сравнительно небольшие ведомственные архивы ЦК. Например, Архив международного отдела, также очень ценный – и о них мы тоже практически ничего не знали.