Анатолий Максимов - Операция «Турнир». Записки чернорабочего разведки

Работник музея — близкий Островскому — человек предложил расписаться в книге отзывов. Сделать это я попросил не под своей фамилией, а просто «Фузи» — его чувства к Островскому в Японии могут и не понять, «Фузи» согласился.

В Москве мы оговорили с ним задания, условия неофициальной переписки, встречи в Токио.

Весной шестьдесят шестого года я побывал в Японии с коротким визитом, получил от «Фузи» очередную информацию и образцы. Встретился еще с двумя источниками, которые работали над синтетическими каучуками для космической техники и приборами контроля за качеством интегральных схем.

Повидал и «Манга» — главу фирмы-производителя. Его я знал с шестьдесят третьего года. Это был японец с типичными чертами американского бизнесмена. Молодой коммерсант рвался на советский рынок, и моя помощь в этом деле оказалась решающей. Я оговорил с ним задание на добывание оборудования и информации для конструкторского бюро, которое создавало пассажирский самолет нового поколения. «Ил-62» не мог получить международный сертификат качества без системы кондиционирования.

Требовалось добыть аналогичное оборудование американского авиалайнера «Боинг-707» — полный комплект установки, техническое описание и инструкции по эксплуатации. На приобретение выделялось 130 000 долларов.

Естественно, задание было поставлено разведке, ибо ни по частям, ни целиком «Боинг-707» в страны Восточного блока не продавался. Пока я был в Токио, «Манг» нашел канал выполнения задания — через авиакомпанию «Пан америкен».

Однако дело до доставки установки в Советский Союз не дошло. Через пару месяцев «Манг» прилетел в Москву и привез с собой полный комплект рабочих чертежей всех узлов установки, полное описание и нужные инструкции. Когда наши специалисты просмотрели гору информации в несколько тысяч листов, то удовлетворились. Задание было выполнено. Более того, «Манг» — миллионер ничего не взял за все это богатство.

Мои руководители не могли взять в толк, почему источник отказывается от тысячи долларов? Я пояснил, что ему нужна наша помощь в проникновении на наш рынок, а не деньги. Именно это и есть основа работы с ним. Но руководство было неумолимо:

— Нет такого миллионера, который отказался бы от живых тысячи долларов!

— Максимов-сан, эти доллары я не могу взять, — вежливо, но со всей решительностью отказался при встрече «Манг». — Мы ведь друзья с вами…

А для меня наступило время мучительных раздумий: как сделать «другу» подарок за тысячу долларов? За доллары купить тогда ничего было нельзя. Но за тысячу рублей можно было попытаться. На такую сумму сувенира в Москве я не обнаружил, пришлось купить два по пятьсот рублей. Вручил «Мангу» грузинской чеканки маленькие стаканчики на серебряном подносе и рог, отделанный серебром. Проблем с вручением не было.

Позднее я узнал, что конструкторское бюро «Ил-62» использовало кондиционер «Боинга» в создании отечественной системы кондиционирования воздуха для стратегических бомбардировщиков, космических кораблей и подводных лодок.

В благодарность за эту информацию и другие щепетильные задания я помог «Мангу» открыть в Москве его собственное коммерческое бюро.

Напрасно я гордился, что немного разобрался в отношениях японцев между собой внутри фирмы. Шеф бюро фирмы «Манга» в Москве знал русский язык еще со времен плена. Как-то «Манг» спросил меня:

— Скажите, Максимов-сан, мой глава бюро хорошо знает русский язык? Он просит себе девушку-переводчицу для работы в офисе…

Глава бюро знал язык хорошо, но, конечно, были шероховатости. Об этом я и сказал «Мангу». По японским же обычаям в этом случае нужна не правда, а лесть. «Манг» сделал вывод: раз я хвалил, но сделал замечание, значит, скрыл правду — глава бюро язык знал плохо. Через наделю я встретил расстроенного главу бюро:

— Максимов-сан, мой босс, ссылаясь на вас, сказал, что я плохо знаю русский язык. И теперь мне сократили, заработную плату на 15 процентов.

Я как мог стал успокаивать старого японца, объяснил характер беседы с «Мангом». Но тот был безутешен, говоря, что не деньги его беспокоят, а доброе имя. В очередной приезд «Манга» я упросил его быть справедливым к подчиненному. Опять то же: восток — дело тонкое.

В том же году мне пришлось начать работать над сложным заданием для нужд космических исследований. Речь шла об изготовлении за рубежом нестандартного оборудования — термобаровлагокамеры для испытания космонавтов и приборов. Это была климатическая камера, имитирующая условия космоса на Земле. Главной ее особенностью был глубокий вакуум. Именно глубокий, почти космический вакуум стал камнем преткновения — оборудование было отнесено к категории строгого эмбарго, даже строжайшего, так как работа с такими камерами вносила прямой вклад в создание систем, позднее названных «оружием космических войн». Заказчиками такого оборудования были Англия, США, Франция, а камеры с требуемыми параметрами нужны были только США и СССР. Товар штучный, скрыть его трудно.