Вячеслав Широнин: КГБ — ЦРУ- Секретные пружины перестройки

Находясь в критическом финансовом положении, часть престижнейших ранее предприятий оборонных отраслей промышленности вынуждена была самостоятельно искать выход из кризисного состояния и зачастую, без серьезных экспертных оценок сами разрабатывают собственные программы конверсии. Для их реализации с целью привлечения денежных средств нередко привлекались малоизвестные иностранные партнеры, которые, используя сложившуюся ситуацию легко получали доступ к информации о перспективных изобретениях и передовых технологиях «двойного применения», в основном значительно опережающих аналогичные западные разработки (в первую очередь в области материаловедения, ракетно-космической техники, транспортных ядерных энергетических установок, ВЧК-приборов и др.). Этим, как правило, и ограничивался интерес со стороны зарубежных форм к оборонным предприятиям, каких-либо серьезных инвестиций от них в объекты ВПК так и не было.

В подтверждение можно привести пример двухсторонних переговоров на эту тему в феврале 1993 года в г. Арзамасе-16. Американская сторона прямо указала, что в обмен на долларовое финансирование нашей атомной промышленности Россия должна передать «ноу-хау» по созданию вооружения, разработки в области математики, гидродинамики, представляющие исключительный интерес для американцев и что все это должно быть сделано по их же заявлению «во благо американской науки и промышленности, для повышения конкурентоспособности американских продуктов на мировом рынке».

О последствиях всего этого для российского гегемона — рабочего класса и научно-технической интеллигенции, пожалуй, и мыслей ни у кого не возникало. Начались необратимые процессы. Оборонные отрасли, не знавшие раньше никаких бед, вдруг в одночасье оказались должниками. У других наоборот, в лице бывших заказчиков появились неоплатные задолженности. И те и другие бросились брать кредиты для выдачи заработной платы, влезая в новые долги. Из-за отсутствия средств администрация многих предприятий вынуждена была отправлять целые коллективы в длительные или бессрочные отпуска без сохранения денежного содержания. Проводились сокращения их штатной численности. Пошел стремительный, лавинообразный распад сложившихся в «оборонке» уникальных научных и производственных коллективов.

Иностранные спецслужбы торжествовали. Я до сих пор помню, с какой горечью и болью читался один из отчетов ЦРУ, попавших в наши руки. Представители этого ведомства сообщали, «что правительство РФ практически утратило способность контролировать массовый исход своих военных и ученых, поскольку в России нет централизованной автоматизированной базы данных, содержащей информацию о лицах, обладающих государственными тайнами, а выдающее загранпаспорта МВД России не справляется с лавиной заявлений коммерческих фирм, в срочном порядке выправляющих клиентам паспорта и визы».

Характерно, что в этом сообщении российские органы государственной безопасности, в обязанность которых входила защита оборонных секретов, даже не упоминались. Иностранные разведчики были прекрасно осведомлены о том, насколько беспомощной стала контрразведка после серии увольнений и чисток ее сотрудников, стали действовать нагло, даже не утруждаясь хотя бы попытками светской или риторической маскировки своих интересов к военным и оборонным тайнам.

Непрекращающийся отток кадров «оборонки», прежде всего высококвалифицированных ученых, конструкторов, рабочих практически был взят иностранными разведчиками под жесткий контроль. Со всеми лицами, желающими эмигрировать, проводился разведывательный опрос, и визы выдавались только тем, кто, по их убеждению, был осведомлен в сведениях, составляющих государственную тайну.

Из числа ученых отбирались, как правило, занимавшиеся разработками на приоритетных направлениях науки и техники. Таким образом, наносился тройной ущерб интересам национальной безопасности. По оценкам экспертов, с учетом высококвалифицированного уровня (ученые, ведущие и главные специалисты) их отъезд уже нанес заметный ущерб и может оказаться еще больше, если за рубежом они продолжат работу в военных областях. Особенно это касалось производства ядерного оружия, требующего многолетней подготовки профессионалов, проектирующих, собирающих или разбирающих ядерные боеприпасы.

Вновь напомню, что цели, задачи и приоритетные направления разведывательной деятельности любого государства определяются его политикой, что сама разведывательная деятельность, наряду с дипломатией, является важнейшим средством обеспечения политической стратегии. И в этой связи еще раз хочу обратить внимание на позицию главного антироссийского идеолога Бжезинско-го, который сформулировал стратегическую цель западной политики: «Россия должна быть раздробленной и находиться под опекой». Вот почему после развала СССР на новом историческом этапе иностранные разведки особое внимание стали уделять отношениям России со странами ближнего зарубежья. Ясно, что в США продолжают опасаться восстановления в той или иной форме какой-то части СССР. Зарубежные теоретики даже разработали на этот счет специфическую идею «консолидации геополитического плюрализма» на постсоветском пространстве, которая нацелена на длительную изоляцию России путем создания «буферного пояса» государств по периферии российских границ. В общем, новый «санитарный кордон».