Наверное, Чапаев покидал любимых жену и детей без большой охоты. Тем более что Пелагея совсем недавно подарила ему третьего ребенка и ей было непросто ужиться с его родителями, особенно с норовистым Иваном Степановичем, который считал невестку белоручкой и лентяйкой. Но молодого 27-летнего человека захватила волна народного подъема, он испытал прилив новых чувств, называемых патриотизмом. В первые недели после объявления войны и мобилизации многие в России воспринимали войну как критический момент истории, способный обновить страну, очистить ее от бюрократии и крепостнических пережитков, мешавших развитию. «Война 1914 года может принести России великие блага, не материальные только, но и духовные. Она пробуждает глубокое чувство народного национального единства, преодолевает внутренний раздор и вражду… Война должна освободить нас, русских, от рабского и подчиненного отношения к Германии… Россия станет окончательно Европой, и именно тогда она будет духовно самобытной и духовно независимой», — писал философ Николай Бердяев.
Людей низших классов такие высокие материи вряд ли волновали. Освобождение братьев-славян или война против «тевтонского вторжения» были для них слишком далекими и непонятными лозунгами. Зато для многих крестьян, рабочих и ремесленников мобилизация означала временное освобождение от повседневных забот, уход от скудной и бедной событиями привычной жизни. В отличие от мирного времени, когда призыв означал переход от привычной рутины к армейской — строевой муштре, хозяйственным работам и лишь отчасти обучению приемам ведения войны, теперь военная служба сулила далекие путешествия и острые ощущения, невозможные в обычных обстоятельствах. То, что для многих эти путешествия и приключения окажутся в жизни не только первыми, но и последними, задумывались немногие. Смерть или тяжелое увечье представлялись чем-то маловероятным, уделом немногочисленных несчастливцев, которым не придется дожить до победы. Миллионы людей воспринимали будущую войну как праздник преображения. Победоносные боевые действия должны были завершиться триумфом и царскими милостями народу, принесшему жертвы ради победы. Миллионы крестьян и горожан отправились в уездные воинские присутствия — далеко не всегда с воодушевлением, но с неосознанным убеждением, что они должны послужить царю и Отечеству.
Настроения тех дней историки и публицисты потом назвали «священным единением», а саму войну — второй Отечественной, сравнивая ее с войной 1812 года. На прежний ярлык «неблагонадежный» и болезни никто не обращал внимания: массовая мобилизация не предполагала серьезной проверки политических взглядов и состояния здоровья. Чапаев отправился в 159-й запасной батальон в Аткарск, минуя призывной пункт в Балакове, возможно, чтобы избежать лишних вопросов. Поэтому гражданские и военные власти «потеряли» Чапаева из виду. Балаковское волостное правление весной 1915 года, когда наш герой уже несколько месяцев находился на передовой, отправило в Мелекесс запрос: «Ратник ополчения 1-го разряда призыва 1908 года крестьянин деревни Будайка Василий Иванович Чапаев подлежал поступлению на военную службу по мобилизации 20 сентября 1914 года. Между тем, по наведенной справке, он оказался проживающим в посаде Мелекесс, почему Балаковское волостное правление имеет честь покорнейше просить ваше высокоблагородие сообщить сему правлению, проживает ли в посаде Мелекесс Чапаев, почему не мобилизован и, в случае его уклонения, представить его к господину воинскому начальнику для зачисления в ряды войск». Только через год, в апреле 1916-го, когда Чапаев уже дважды был ранен, уездный полицейский пристав ответил: «Просимых сведений о Чапаеве дать не представляется возможности, так как последний в посаде Мелекесс не разыскан и личность его жителям посада никому не известна».
Три месяца Чапаев проходил обучение в запасном батальоне, повторяя курс первоначальной подготовки, уже пройденный шесть лет назад. То, что было необязательным для нашего героя, оказалось крайне необходимо для сотен его товарищей, которые прежде не призывались. Призыв в армию до Первой мировой войны в Российской империи был массовым, но не всеобщим: подлежащие направлению в войска определялись обычным жребием (один из двоих или троих годных по состоянию здоровья). Эти резервисты, в отличие от Василия, не имели навыков обращения с оружием, действий в полевых условиях и строевой подготовки.
Читать дальше