Тамеичи Хара: Одиссея самурая, Командир японского эсминца

- Право руля! Полный вперед! - скомандовал я, наблюдая, как еще дюжина самолетов начала почти вертикально падать на крейсер. Черные бомбы, подняв огромные гейзеры воды, упали в сотне метров от нас. За бомбардировщиками снова пошли истребители, поливая нас пушечно-пулеметным огнем и обдавая воздушной струёй от пропеллеров, когда они пролетали на высоте наших мачт. Орудия "Яхаги" ставили вокруг крейсера занавес из огня и стали. Но ни одна из сторон еще не добилась попаданий.

Четвертая группа атакующих самолетов появилась как раз в тот момент, когда пришло радио от отставшего эсминца "Асасимо", что он также находится под атакой. У меня не было времени подумать об этом одиноком искалеченном корабле, когда я командовал рулем, всеми силами пытаясь избежать попаданий. Нам снова удалось прорваться через ливень бомб и пуль, не получив никаких повреждений. И тут я снова вспомнил об "Асасимо". Что с ним? Имея поломку в машине, у Сугихары мало шансов отбиться от самолетов противника.

Впереди "Ямато" вспахивал форштевнем море на полном ходу. Справа и слева от него отчаянно кружились эсминцы, появляясь и пропадая в волнах, закрываемые столбами воды от близких разрывов авиабомб и зловещими черными дымовыми грибами прямых попаданий.

Еще одна волна самолетов, держась низко над водой, устремилась на нас. Я едва успел дать команду на руль, как близкий разрыв бомбы подбросил корабль, но мы еще были целы. Я почувствовал какое-то облегчение от того, что наши крутые циркуляции и немыслимые зигзаги пока эффективно позволяют уклоняться от атак американцев.

Сквозь грохот орудий я услышал отчаянный крик сигнальщиков:

- Торпеды с левого борта!

Я дал команду на руль, с остановившимся дыханием следя, как всего в сотне ярдов от нас три торпедных следа идут прямо на крейсер. Сбросившие их "Авенджеры" пронеслись над самой палубой, вызывающе триумфально ревя моторами. Не отрывая глаз, я следил за этими сверхъестественными змеями из приближающейся пены. "Яхаги" снова заскрежетал и завибрировал от резкой перекладки руля, а затем подпрыгнул в воде как раненый конь, когда торпеда врезалась ему в левый борт прямо на миделе, чуть ниже ватерлинии.

Я до сих пор не могу поверить в то, что произошло потом. "Яхаги", как слепой безумец, еще в течение нескольких минут куда-то шел, виляя то вправо, то влево, и вдруг, задрожав, резко и страшно остановился!

Это было немыслимо, что несущийся на полной скорости корабль такого размера может так внезапно лишиться хода от попадания всего одной торпеды. Я еще больше остолбенел, когда, не веря своим глазам, взглянул на часы. Было 12:46. Мы сражались всего 12 минут!

Я пытался докричаться до машинного отделения по переговорной трубе, требуя доклада о повреждениях. Никто не ответил. Я позвонил в машину по телефону, но результат был тот же. Поняв, что торпеда угодила в машинное отделение, я буквально завыл от злости. Но противник не собирался давать мне время для проявления своих чувств. Еще шесть бомбардировщиков заходили в крутом пике на корабль. Я видел, как одна из бомб угодила в полубак и, взорвавшись, уничтожила всех находящихся там людей. Силою взрыва около полудюжины тел взметнуло в воздух и выбросило за борт. От взрыва на корме "Яхаги" резко дернулся, с ужасающим скрежетом задрожав всем корпусом.

Кусая в бессильной ярости губы, я вспомнил гибель "Токио-Мару" от одной торпеды, попавшей в машинное отделение. Я вспомнил также, что могучие английские корабли "Рипалс" и "Принц Уэльский" были быстро потоплены гораздо меньшими силами авиации, чем те, что сейчас напали на нас.

Тяжело дыша, на мостик вбежал рассыльный:

- Торпеда взорвалась прямо в середине машинного отделения, командир! Отделение затоплено, все находившиеся в нем погибли!

- Переборки держат?

- Дивизион живучести пытается остановить воду, командир.

Крейсер заметно накренился на правый борт. Я услышал голос адмирала Комуры, крикнувшего:

- "Хамакадзе" погиб!"

Взглянув влево, я успел поймать взглядом покрашенное красным суриком днище уходящего под воду эсминца.

Мы не успели даже оказать раненым первую помощь, как началась новая атака. Учино бросился вниз по трапу, отдавая приказы расчетам зенитных орудий. Это был последний раз, когда я видел моего славного старпома.

Все оставшиеся неповрежденными орудия открыли шквальный огонь. И, наконец, впервые в этом бою я увидел, как два самолета противника, объятые пламенем, рухнули в воду.