Павел Огурцов: Конспект

Телефонная связь с правым берегом работает. Долго дозванивался. Орлов обещал приехать.

Еселевич раскладывает схему генерального плана. Беловол, опережая Еселевича, постукивает по Вознесенке, ниже будущего проспекта Ленина, рядом с железной дорогой.

– Здесь предлагаете строить?

– Здесь, – отвечает Еселевич. – Для затравки лучше не придумаешь: без сноса, спокойный рельеф, готовая асфальтовая дорога, рядом – постукивает по Соцгороду, – все сети и районная котельная.

– Это я знаю, – говорит Беловол. – Даже жаль отдавать такую площадку под малоэтажное строительство.

– Так она и предназначена под малоэтажное строительство, – говорит Кривобоков.

– Когда рассматривали схему генерального плана, – продолжает Беловол, – слушал я объяснения, почему так много малоэтажного строительства, и молчал, а сейчас думаю: с расчетным сроком жизнь не кончается, город будет расти, другие люди будут искать новые площадки под застройку, а здесь, недалеко от центра и Днепра, такую ценную территорию мы отдадим под малоэтажные дома. Как-то не по-хозяйски получается. Не подобрать ли нам другую площадку? Для затравки, как говорит Анатолий Тихонович. А потом перейдем на многоэтажное строительство.

Это и меня смущало в нашем предложении.

– Но тогда, – говорит Евстафьев, – надо корректировать схему генплана.

– Зачем? – Хочу возразить, но Евстафьев перебивает:

– Как зачем? Вы меня удивляете. Это же элементарно: другая этажность, другое количество населения…

– Извините, теперь я вас перебью. После съемки города будет разрабатываться генеральный план. Вот тогда все что нужно и откорректируют. Зачем это делать два раза? Тем более что корректировать придется не только из-за этой площадки.

– Из-за чего же еще?

– Из-за того, что на Вознесенке малоэтажное строительство реально только на этой площадке, на остальной территории из-за большого сноса оправдано только многоэтажное строительство. – Сослаться на Дмитриевскую? Не надо ставить ее в неловкое положение, и так все понятно.

– На Вознесенке и в других местах есть большие пустыри, – говорит Муленко.

– Это в центре, – отвечает ему Еселевич. – Не станем же мы самый центр города застраивать двух-трехэтажными домами.

Склоняются над схемой, и она двигается от одного к другому.

– Верно, – говорит Беловол. – Малоэтажное строительство осуществимо только здесь. – Постукивает по обсуждаемой площадке. Это уже хорошо. Но и эту площадку жалко. Давайте подумаем, где бы нам разместить малоэтажное строительство.

– Тогда на Павло-Кичкасе, – говорит Еселевич. – Больше негде.

– На Павло-Кичкасе, так на Павло-Кичкасе. А всю Вознесенку оставим для многоэтажного строительства.

Вот это правильно!

– И вот что получится, – говорит Еселевич. – Построим дороги, сети, школы и всякое обслуживание, и тогда застройку Павло-Кичкаса не остановишь – там свободной территории непочатый край. Степь да степь кругом… А Вознесенка будет ждать своей очереди. До войны в Запорожье было два города, станет – три. И надолго.

А ведь верно: есть такая опасность. Пожалуй, лучше начинать на Вознесенке.

– Не так уж и надолго, – возражает Беловол. Восстановят Соцгород, – а восстановят его быстро, – и продолжат многоэтажное строительство на Вознесенке, но уже выгодней. А на Павло-Кичкасе строительства все равно не избежать: рядом огнеупорный и другие заводы, недалеко – «Запорожсталь», там и до войны строили.

Тоже логично. Да что это со мной?! Не могу определиться. Не заболел ли я? И голова побаливает.

– Я вот что хотел сказать, – продолжает Еселевич. – Где сначала подготовят территорию и создадут все необходимое, чтобы строить и жить, там и развернется массовое строительство. Если развернется на Павло-Кичкасе, на Вознесенке, конечно, со временем тоже начнут строить, вопрос только в том – сколько. За двумя зайцами гнаться – пороху не хватит, и освоение Вознесенки затянется надолго. Я за то, чтобы массовое строительство сразу начать на Вознесенке, пусть сначала малоэтажное, пойдем на эту жертву. А то, что на Павло-Кичкасе тоже немного будут строить, – не страшно. Это погоды не сделает и много от Вознесенки не отнимет.

Пожалуй, прав все-таки Еселевич. Вспомнилась притча. На востоке двое судятся. Судья, выслушав одного, сказал: «Ты прав, сын мой». Потом, выслушав второго, и ему сказал: «Ты прав, сын мой». Посторонний сказал судье: «Так не бывает». «И ты прав, сын мой», – ответил ему судья. Вот и я сейчас, как этот судья… Но выступает Евстафьев.