Илья Семенов: Billi's Blues - Истории из жизни Билли Новика

Как дома я давно не видел,
Ходил бродил по белу свету,
И где-то там любил и ненавидел,
И с кем-то там делился сигаретой.

Я позабыл, какой бывает дома осень,
И как друзей встречают вечером на кухне,
И про тебя я позабыл, хотя скучал и очень,
Не помню, и от этого мне грустно.

Не помню, и поэтому мне жалко
Себя, хоть я свободный и счастливый,
И в этот полдень, здесь чужой и жаркий,
Мне плохо, а вокруг все так красиво!

Друзья мне пишут часто и подробно,
О том, что денег вечно не хватает,
А я сижу вон тут такой свободный,
И каждый день по сотне пропиваю.

На улице играет музыкант,
Какой-то незатейливый мотивчик,
Послушаю и двину в ресторан,
Пусть думает, что я такой счастливчик.

А завтра я возьму билет домой,
Последние долги отдам судьбе,
Покину город мне такой чужой…
И вдруг пойму, что дома я уже.

Дело было вечером, делать было нечего,
А не пойти ли мне сыграть в бильярд?
Взяв последний стольник, выбрав русский столик,
Поначалу был я очень рад.

А в уголке сидели местные каталы,
Искоса смотрели на меня,
Изрядно насосавшись, и смелости набравшись,
С одним из них решил сразиться я.

«Сейчас подразойдемся, и понедорогу сведемся,
Рублей не больше, чем по 25»,
И как довольный пончик, наприпудрив кончик,
Шагаю пирамиду разбивать.

Дедулька дурку гонит, — на куш меня выводит,
Киксует и косит под лоха,
Все объясняя пьянкой, слил три «американки»,
Актер дедуля, в общем хоть куда.

Но вот к ничье приходим, «Разойдемся и удвоим», —
Партнер мой мрачно предлагает мне.
«Ты не увлекайся, и не зарывайся» —
Шепчет что-то внутреннее мне.

Я не унываю, ставку поднимаю,
Но сливаю партии подряд,
Мандраж меня колотит, черт за нос меня водит,
И в сотый раз я проклинаю бильярд.

Русский бильярдик, это черный праздник,
Фишки, снукер, пул и карамболь,

Но все кончается похоже, каждый раз одно и тоже,
Рассвет, долги и в крови алкоголь.
Рассвет, долги и в крови алкоголь.
Рассвет, долги и в крови алкоголь.

Всё хорошо, только не ты,
Всё позабылось, — все наши мечты,
Всё хорошо — только нет ничего,
Чтобы хоть как-то вернуло его.

Всё прошло, как с белых яблонь дым,
И поезд несёт его в солнечный Крым,
Белогорск, Севастополь, Судак и Джанкой,
Но время вернёт его к тебе домой.

Мир твой полон печали тревожных теней,
Тебе нужно быть проще, веселей и смелей,
Так что же ты плачешь, так же нельзя,
Он не сможет без Купчина и без тебя.

Ты любишь мечтать, помнишь все свои сны,
Ты колдуешь ночами, как дитя сатаны,
И он уедет из Ялты, сбежит из Сочей,
Он не сможет без Питера, и белых ночей!

Мир твой полон печали тревожных теней,
Тебе нужно быть проще, веселей и смелей,
Так что же ты плачешь, так же нельзя,
Он не сможет без Купчина и без тебя.

Рассвет, каждый рассвет, скрип ворот прощального зала,
Каждый день звон ключей, и свет ламп неземного начала…
Тишина, никого, и когда людей соберет природа, —
Будет тихо, и так каждый раз, каждый день, год от нового года.

Ходил по пустым коридорам, и слушал свои шаги,
Разговаривал сам с собою, — больше не с кем здесь говорить.
Курил папиросы, вдыхая дым пополам с воздухом мертвых, затхлым,
Курил и стряхивал пепел в гробы, сам самому понятный.

А потом снова взгляды, кричащие болью, молящие, а еще испуганные,
Приторный запах последних роз, и пластмассы — цветов искусственных,
Никому не нужна святая вода, чище слезы! Болью святых радовать!
И не было мучеников смиренней, и некому в глаза заглядывать.

И вдруг, простыми такими словами, вспомнилась фраза из фильма одна:
«Никогда не разговаривай с мертвецами, если не хочешь сойти с ума!»
И стало понятно, — уже сошел. Стоял в стороне, улыбаясь.
Этот странный дом, где ему хорошо, каждый день, каждый век умиралось…

Песчаные сопки покрыты тоской,
Мальчик Муз Замбела как скелет худой,
Даже корки от банана в доме нет,
Перед смертью дедушка съел последний хлеб.