Илья Старинов: Разведшкола № 005

«Адрес Пятницкий знает. До Сальска двигаться своим ходом. Маршрут узнаете у командира. Продовольствие получите у Дзюбы. Выход послезавтра на рассвете. О нашем разговоре ни слова. Когда и кому что надо, узнают позже».

На третий день на рассвете наша группа покинула село Приютное. Весь отряд провожал нас на околице. На прощание «Батя» подошел ко мне, обнял и сказал: «Ты упрям, сын, но справедлив, береги ребят». Мы опять пошли в неизвестность. Прямой дороги до Сальска из Приютного не было, но мы пошли напрямик. Так было значительно короче. Переправились через Маныч, дальше было уже русское население, казаки. Шли не спеша, километров по 20 в день. Особых приключений не было. Казачки, оставшиеся без мужей, подкармливали нас и ублажали, как могли. Так что мы особо не спешили. В десятых числах марта группа вошла в Сальск. Вооруженные люди, одетые не по форме, вызвали пристальное любопытство не только жителей, но и работников местной комендатуры. В центре города нас встретил усиленный комендантский наряд. После долгих тяжелых препирательств он все же проводил нас по указанному адресу. Комендантская служба не знала о существовании на их территории штаба представителя ЦШПД и нашей диверсионно-разведывательной школы. А нам запрещалось сообщать кому-либо об этом.

В том здании, куда мы пришли, нашли только одного человека. Он сообщил, что в начале марта 1943 года наша спецшкола была ликвидирована, а представители ЦШПД отозваны в Москву. Офицера, встретившего нас здесь, специально оставили для встречи нашей и других групп, направленных по этому адресу, для получения дальнейших указаний. Оказывается, наша группа была не единственной. В других районах Калмыкии из сохранившихся групп, тоже занимавшихся восстановлением советской власти в районах бывшей своей деятельности, формировали новые диверсионно-разведывательные группы для заброски в тыл противника в горные районы Кубани.

Но в это время обстановка на южном направлении фронта резко изменилась в нашу сторону. Еще в начале января 1943 года ставка ВГК стала встречными ударами Южного фронта и Черноморской группы войск окружать 1-ю танковую армию генерал-полковника Эвальда фон Клейста. Красной Армии удалось прорвать оборону. противника по линии Тихорецк — Ростов-на-Дону и продолжать наступление на Харьков.

В первой половине февраля Красная Армия освободила Ростов-на-До ну, отрезав Кавказскую группировку Клейста от своих войск. Она начала отступление к Таманскому полуострову с задачей переправиться через Керченский пролив в Крым. Это был как раз тот район, куда штаб планировал забросить нашу группу. Но концентрация войск противника в этом районе была столь значительна, что заброска диверсионно-разведывательных групп не имела смысла. Поэтому нам приказали идти в ближайший военкомат для официального возвращения в ряды Красной Армии. Это либо в Ростов-на-Дону, либо в Камышин. Последний был ближе и мы, посоветовавшись друг с другом, решили двигаться туда. Нам выдали направление и характеристики, видимо, заготовленные заранее, аттестат на питание на пять дней. И мы, переночевав в здании спецшколы, двинулись в Камышин.

Так закончилась эпопея нашей диверсионной деятельности в тылу противника.

* * *

До Камышина мы добрались за несколько дней, где попутным транспортом, где пешком. По пути прошли Сталинград. Мы знали, что он разрушен. Но когда увидели его своими глазами, были потрясены видом сплошных развалин, среди которых возвышался один полуразбитый дом. Позже его назвали «Домом Павлова», и все узнали его историю.

Что еще нам запомнилось, так это земля, по которой мы шли. Когда нагибаешься и возьмешь горсть ее, то в руке вместо земли видишь одни осколки. Вся земля в городе была покрыта слоем боевого железа. А сколько крылось за этим потерянных жизней?

Мы прошли через весь город по протоптанной дорожке, проверенной саперами. Шли, как по мемориальному кладбищу. Настроение было жуткое.

Когда прибыли в Камышин, сразу наткнулись на комендантский патруль. Он встретил нас с винтовками наизготовку. Мы тоже направили автоматы стволами в их сторону. Так и стояли некоторое время в тяжелом напряжении. Затем я обратился к старшему, командиру патруля — капитану, назвав его товарищем. Мы объяснились, не отводя оружия друг от друга.

Я спросил, где находится военкомат города и попросил его проводить нас туда, ибо в городе мы впервые и еще для того, чтобы избежать последующих недоразумений с комендантской службой. Комендантский отряд проводил нас до военкомата. Капитан козырнул, прощаясь с нами, мы вошли в военкомат. Его работники глядели на нас кто со страхом, кто с любопытством. Когда я, открыв дверь военкома, зашел к нему в кабинет, полковник что-то пил из стакана и от неожиданности выронил его на бумаги, лежавшие перед ним. Он испуганно смотрел на ствол моего автомата, направленного в него. Я забыл, входя в военкомат, повесить его по-походному.