Мишель Дюшен: Герцог Бекингем

Надо отдать должное королю Якову: он пришел в ужас и не пытался вмешиваться в ход расследования или мешать судебному процессу. Письма Сомерсета, то слезные, то угрожающие, оставались без ответа. (Возможно, что Сомерсет и не знал о преступных действиях жены, однако он не мог избежать ответственности и осуждения.)

Судебный процесс состоялся в мае 1616 года. Джарвис Хелвис, миссис Тернер, Франклин и другие соучастники были приговорены к смерти. Леди Сомерсет признала себя виновной; выражение ее лица и манера себя вести были такими ангельскими, что многие из присутствующих не могли поверить, что она убийца. Она также была приговорена к смерти, равно как и ее муж, который до самого конца твердил, что невиновен. Король своей властью заменил смертный приговор тюремным заключением. Шесть лет спустя он освободил узников, однако ни разу больше не видел ни Сомерсета, ни его жены. Супруги прожили еще много лет (он до 1639, она до 1645 года), но больше о них ничего не известно {30} .

В течение всех этих месяцев тревог и переживаний Джордж Вильерс, преданный, старающийся утешить, находился подле короля. Ничто больше не препятствовало его возвышению. Оно было молниеносным.

Еще до осуждения Сомерсета и его жены Джордж Вильерс получил должность и титул, которые недвусмысленно выдвигали его в ряды первых людей королевства. В январе 1616 года он стал шталмейстером (Master of the Horse), а в апреле – кавалером ордена Подвязки.

Master of the Horse (буквально: «господин над лошадьми») – титул при английском дворе, аналогичный тому, что во Франции называли Великим конюшим. Эта должность была одной из тех, что обеспечивали ежедневный доступ к королю, учитывая важную роль конного транспорта в придворной жизни. «Господин над лошадьми» имел привилегию ехать верхом рядом с государем во время официальных церемоний, он не только заправлял дворцовыми конюшнями, но и отвечал за переезды двора и за покупку лучших лошадей для служб Его Величества. При Елизавете I «господином над лошадьми» долгое время был граф Лестер, близкий друг королевы, если не сказать больше; этот факт показывает, сколь значимым был этот титул в дворцовой иерархии.

Кавалер ордена Подвязки – самая высокая степень отличия в королевстве. Присвоение его двадцатичетырехлетнему мальчишке, происходившему из мелкого дворянского рода, было неслыханным событием. Великолепный портрет Джорджа, написанный в этот период [12], являет нам улыбающегося юношу, не успевшего отрастить бороду. У него живой взгляд и симпатичное лицо; его длинные ноги атлета обтянуты белым шелком, который в сочетании с красным бархатным плащом, украшенным золоченым шнуром, составляет орденское одеяние.

В августе 1616 года Джордж Вильерс становится бароном Уоддоном и виконтом Вильерсом. С этих пор он – член палаты лордов. Речь идет не только о близости к королю: молодой человек вступает на политическую арену.

Полученное им образование не подготовило его к подобной деятельности, и, судя по всему, он не проявлял интереса к сложным вопросам политики и управления государством. Однако так пожелал король, и этого требовали нравы эпохи: в ноябре 1616 года сэр Эдвард Кок, впавший в немилость бывший верховный судья [13], обратился к Вильерсу с подобострастным письмом, в котором просил заступиться за него перед государем и вернуть высочайшую благосклонность. В письме Кок называет фаворита «высокочтимым и горячо любимым виконтом Вильерсом» {31} .

Понятно, что теперь вокруг Вильерса толпились добрые советчики, желающие удружить новому фавориту своими знаниями и опытом, а впредь вести его по тернистым тропам политики. Среди тех, кто предложил свои услуги, был и архиепископ Эббот: «Мой дорогой Джордж, поскольку Вы привязаны ко мне и называете меня своим отцом, я усыновляю вас и с этих пор стану называть Вас сыном. Даю Вам мое благословение и прошу Вас как отец прилагать все усилия к тому, чтобы угождать Вашему господину. Главное же: остерегайтесь просить его за людей, которые называют себя Вашими друзьями, но думают только о собственных интересах и собственном честолюбии…» {32} (Письмо от 10 декабря 1615 года.)

В то же самое время еще одна высокопоставленная особа, предвидевшая, каких высот может достичь молодой Вильерс, захотела подружиться с ним и действовать к взаимному благу, как теперь принято говорить, «в одной упряжке» с фаворитом. Этим человеком был генеральный прокурор Фрэнсис Бэкон, который в 1616 году, в возрасте пятидесяти пяти лет, чувствовал в себе силы для дальнейшего продвижения по службе.