Зоя Гулинская: Антонин Дворжак

Яначек на основании бесед с Дворжаком в этот период уверял, что «Армида» была бы последней оперой, в которой господствовала сплошная, непробиваемо густая пелена полнозвучных аккордов, его последней оперой в старом стиле» и что в дальнейшем композитор непременно бы «разрушил эту привычную архитектонику формы…»

Пока шла долгая возня с постановкой «Армиды», Дворжак сделал несколько карандашных набросков для «Горимира». Это и были его последние нотные страницы.

Уже на премьере «Армиды» Дворжак почувствовал себя плохо и, не дожидаясь конца спектакля, уехал домой. То был первый серьезный сигнал, обеспокоивший врача и близких.

Через несколько дней, возвращаясь с прогулки на вокзал, где он долго беседовал с железнодорожным инженером, рассказывавшим ему много интересного о локомотивах, Дворжак почувствовал себя озябшим. Придя домой, он послал за пивом, но выпил его уже через силу. Ему стало худо, и он прилег.

В последующие дни Дворжак никуда больше не выходил, и к нему перестали пускать посетителей. Но 3 апреля, услышав, что приехал Ян Козанек, Дворжак сам попросил его впустить. Радуясь гостю из Моравии, он встал с дивана, где лежал, сел к столу, закурил сигару и принялся расспрашивать о Кромержиже, о музыкальных новинках; исполненных обществом «Мораван», о том, как идут у них репетиции его «Свадебных рубашек». Дворжак намеревался приехать в Кромержиж 7 мая и продирижировать балладой.

Медаль, выпущенная в Чехословакии к пятидесятилетию со дня смерти Дворжака

Ночью Дворжаку стало так плохо, что постоянно лечивший его врач, доктор медицины профессор Ян Гнатек, потребовал немедленно созвать консилиум. Дворжака уложили в постель, всячески успокоив и пообещав, что скоро он будет здоров. Все возлагали надежду на его крепкий организм. Действительно, через несколько дней Дворжак почувствовал себя лучше. Отилия и Магда с радостью сообщили об этом Яну Козанку, но предупредили, что дирижировать в Кромержиже он не будет. Профессор запретил ему это категорически. До конца апреля Дворжак пролежал в постели, окруженный заботой врачей и домашних.

В яркий воскресный день 1 мая доктор Гнатек разрешил Дворжаку ненадолго встать.

Был солнечный полдень — время, когда появляется недобрая гостья Полудница…

Дворжака одели, под руку провели в столовую, так как от долгого лежания он очень ослабел, и усадили в кресло во главе стола. За праздничным обедом собралась вся большая семья. Была здесь и Отилия, подарившая Дворжаку первого внука — Йозефа, и дочка Анна с мужем Йозефом Соботкой. Отсутствовал только Сук, гастролировавший по Европе с Чешским квартетом. Дворжак с аппетитом съел суп и потом вдруг сказал:

— У меня очень кружится голова, я пойду лучше лягу…

Он приподнялся, вдруг сильно, как от испуга, побледнел, потом побагровел и упал в кресло.

Вбежавший через несколько минут в комнату доктор Гнатек констатировал смерть.

Это случилось 1 мая 1904 года.

В тот же день на здании пражского Национального театра был вывешен траурный флаг, возвестивший о том, что чешская музыкальная культура потеряла своего второго великого классика.

Альфред. Героическая опера в трех актах. Текст К. Кернера. 1870.

Op. 14. Король и угольщик. Комическая опера в трех актах. Текст Б. Гульденера. 1871; вторая ред. 1874; третья ред. 1887.

Op. 17. Упрямцы. Комическая опера в одном акте. Текст И. Штольбы. 1874.

Op. 25. Ванда. Трагическая опера в пяти актах. Текст В. Бенеш-Шумавского. 1875.

Op. 37. Хитрый крестьянин. Комическая опера в двух актах. Текст И. Веселого. 1877.

Op. 64. Димитрий. Опера в четырех актах. Текст М. Червинковой-Ригер. 1881–1882.

Op. 84. Якобинец. Опера в трех актах. Текст М. Червинковой-Ригер. 1887–1888.

Op. 112. Черт и Кача. Опера в трех актах. Текст (по чешской народной сказке) А. Венига. 1898–1899.

Op. 114. Русалка. Лирическая сказка в трех актах. Текст Я. Квапила. 1900.

Op. 115. Армида. Опера в четырех актах. Текст (по «Освобожденному Иерусалиму» Т. Тассо) Я. Врхлицкого. 1902–1903.

Op. 30. Гимн («Наследники Белой горы»). Для смешанного хора и оркестра. Текст В. Галека. 1872.

Op. 69. Свадебные рубашки («Невеста призрака»). Баллада для солистов, смешанного хора и оркестра. Текст К. Эрбена. 1884.

Op. 71. Святая Людмила. Оратория для солистов, хора и оркестра. Текст Я. Врхлицкого. 1885–1886.