Боб Уоффинден: «Битлз» врозь

Многие из тогдашних ведущих инструменталистов приняли участие в работе, включая Джима Гордона (ударные), Карла Радла (бас) и Бобби Уитлока (клавишные), которые вскоре составили основу новой группы Эрика Клэптона Derek And The Dominoes; сам Клэптон ко всеобщему удивлению на записи отсутствовал.

Продюсерская работа тоже была прекрасна и сочетала свойственную Спектору масштабность с отчетливым звучанием отдельных инструментов. На этом этапе Харрисон. подобно Леннону, записывал абсолютно все, полагая, что это будет интересно и слушателям, и в результате на двух из шести сторон альбома оказались записанными студийные джемы, во время которых музыканты просто, как им казалось, отдыхали с инструментами в руках. Эта музыка составила третий диск, который должен был стать бесплатным приложением, но, как водится, в результате два других оказались необычно дорогими. Промелькнуло несколько замечаний по этому поводу, но в целом альбом был тепло встречен и публикой, и критиками — успех, несомненный успех. Харрисон не только не уступил двум основным авторам Битлз, но начал свою сольную карьеру гораздо более успешно. Его альбом раскупался лучше, чем McCartney и John Lennon/Plastic Ono Band, вместе взятые.

Сама по себе смена десятилетий, как правило, мало отражается на повседневной жизни. Некоторые пользуется случаем для подведения итогов, но мало кто возьмется утверждать, что в жизни его произошел перелом.

Джон Леннон оказался в числе этих немногих, С января 1970 года его жизнь, похоже, изменилась полностью. Перемену эту он обозначил короткой стрижкой, сделанной в конце декабря 1969 года в Дании. Они с Йоко (она последовала его примеру) передали свои локоны лондонской организации Backhouse, основанной неким Майклом Иксом в качестве центра негритянской культуры.

Помимо записи Instant Karma, Леннон практически ничего не сделал. После непрерывной активности предыдущего года ему необходимо было заменить батарейки. Джон и Йоко почти не выходили из своего дома в Титтенхерст Парке. То есть, они почти не выходили из спальни своего дома в Титтенхерст Парке… Между тем время, проведенное в изоляции, начало накладывать отпечаток и на их отношения.

В апреле Пол Маккартни позвонил ему и сообщил, что он тоже покидает Битлз и выпускает сольный альбом. И хотя это мало должно было волновать Леннона, известие все же усугубило его состояние. Антони Фосетт пишет: «На следующее утро, увидев заголовки дневных газет, сообщавшие о разрыве Пола с Битлз и выходе его сольного альбома, Джон испытал горькое чувство. Вот, Пол делает сенсацию из своего разрыва с группой, то есть занимается тем, от чего отговаривал Джона, всего шесть месяцев назад. Джон бал растерян; несмотря на то, что сам он так желал разрыва, теперь, когда это случилось, эмоциональная напряженность раскола Битлз воспринималась им очень болезненно».

К этому времени Джон и Йоко уже приступили к занятиям психотерапией по методу калифорнийского врача Артура Янова, после того, как тот прислал им свою книгу «Первый крик». Было бы натяжкой считать, что то был хорошо рассчитанный рекламный ход со стороны Янова, но если все–таки предположить нечто подобное, то следует признать, результат оказался весьма удачным. Всего через насколько месяцев «Первый крик» был услышан всем западным миром. Суть теории заключается в том, что дети подавляют свои эмоции с самого рождения. Отчаявшись добиться безграничной родительской любви, они начинают создавать, защитные механизмы, чтобы оградить себя от боли на будущее. Механизмы эти остаются с ними на всю жизнь. Другими словами, чтобы выжить, человеку необходимо подавлять свои основные эмоции, и тогда он перестает испытывать вызываемую ими боль. Однако за это приходится расплачиваться всевозможными неврозами, поскольку подлинные желания остаются неудовлетворенными, а состояние психического равновесия недостижимым. Таким образом, только вернувшись в своем сознании назад вплоть до момента рождения (очень болезненного и вызывающего у пациентов «первый крик»), вновь преодолев при этом все воздвигнутые ранее барьеры, человек может узнать свои подлинные потребности и заново обрести подлинное «я».

Вот теория, которую Леннон принял мгновенно; и неудивительно, поскольку ему пришлось немало побороться с самим собой в детстве. Однако он уже начал опасаться собственной страсти ко всему новому, будь то идеи, люди или и то и другое, поскольку она далеко не всегда приносила хорошие плоды. Его не раз дурачили психиатры. Однако мнение Йоко на этот раз совпало с его собственными, так что после нескольких трансатлантических телефонных разговоров, Янов прибыл в дом Леннонов.