Встретивший нас офицер на ломаном русском языке заговорил:
- Немецкое командование не против капитуляции, но при условии, что вы отведете своих солдат с огневых позиций и на время обезоружите их. Они возбуждены боем и могут устроить над нами самосуд. Мы поднимемся наверх, проверим, выполнено ли предъявленное условие, и только после этого гарнизон рейхстага выйдет, чтобы сдаться в плен.
Согласиться на такие условия мы не могли: фашистов в подземелье около тысячи, а нас менее трехсот, обессиленных боями бойцов и командиров.
Наш "полковник" категорически отверг предложение фашистов. Он продолжал настаивать на своем.
- Господа, у вас нет другого выхода. Если не сложите оружие - все до единого будете уничтожены. Сдадитесь в плен - мы гарантируем вам жизнь.
Снова наступило молчание. Первым его нарушил гитлеровец:
- Ваши требования доложу коменданту. Ответ дадим через двадцать минут.
- Если в указанное время вы не вывесите белый флаг, начнем штурм, заявил Берест.
И мы покинули подземелье. Легко сказать сейчас: покинули подземелье...
А тогда пулеметы и автоматы смотрели в наши спины. Услышишь за спиной какой-то стук, даже шорох, и кажется, что вот-вот прозвучит очередь.
Всему миру известно, что во время войны Советское командование, движимое чувством гуманности, не раз направляло своих парламентеров к фашистам на переговоры. Но не всегда они возвращались. Многие наши парламентеры были убиты.
Дорога из подземелья казалась очень длинной. А ее следовало пройти ровным, спокойным шагом. Мы понимали - по нашему поведению фашисты будут судить о тех, кто их блокировал.
Нужно отдать должное Алексею Прокопьевичу Бересту. Он шел неторопливо, высоко подняв голову.
Мы с Ваней Прыгуновым сопровождали своего "полковника".
Переговоры закончились в 4 часа утра. Берест, исполнивший роль, я и Прыгунов благополучно вернулись к своим.
Прошло двадцать минут, час, полтора... Белый флаг не вывешивался. Стало ясно, что гитлеровцы затягивали время и все еще надеялись на что-то.
Но время работало на тех, кто штурмовал рейхстаг. К центру Берлина непрерывно подтягивались советские войска, подавляя сопротивление последних групп противника. Немецкое командование вынуждено было снять свою артиллерию из парка Тиргартен и перевести в другой район. Уцелевшие фашистские батареи покинули свои позиции: обстрел территории, прилегающей к рейхстагу, почти прекратился. Соседние части снова выбили немцев из Кроль-оперы - сообщение из рейхстага с нашими тылами было восстановлено.
В этот момент с шумом и радостными возгласами к нам ворвалась посланная командиром полка рота 2-го батальона. Ее возглавили мой земляк Николай Самсонов и лейтенант Грибов.
Мы получили боеприпасы, горячую пищу, воду.
Между тем гитлеровцы все еще не дали ответа на наше предложение и не чувствовалось, что они готовятся к сдаче в плен. В шестом часу утра 2 мая мы начали подготовку к штурму подземелья.
В ротах царило всеобщее возбуждение. Кто-то сказал:
- А что, если в подземелье сам Гитлер?
- Гитлер? Сейчас пойдем посмотрим, - шутили в ответ.
Мы понимали, что идут последние часы войны. Всем хотелось дожить до победы. Но каждый знал: впереди битва.
Уже в последний момент, когда я собирался подать команду "вперед", гитлеровцы выбросили белый флаг.
В мрачных лабиринтах огромного здания сразу воцарилась непривычная тишина.
В центральном коридоре появился уже знакомый нам немецкий офицер. Он попросил вызвать полковника.
Чтобы довести начатое дело до конца, лейтенант Берест вторично приступил к исполнению своей роли. Их переговоры длились недолго.
Гитлеровец сообщил Бересту решение своего генерала, коменданта рейхстага, о сдаче в плен всего гарнизона.
В седьмом часу утра из подвалов потянулись группы пленных солдат и офицеров. Их шествие открывали два генерала. Бледные, с угрюмыми лицами, они медленно шагали, понурив головы.
Сдерживая гнев, наши воины смотрели на пленных, с которыми совсем недавно вели борьбу не на жизнь, а на смерть.
Фашисты шли и шли нескончаемым потоком.
К семи часам утра 2 мая остатки гарнизона полностью капитулировали, и борьба в рейхстаге прекратилась. К этому времени стал утихать и пожар.
Так завершился наш последний бой в Великой Отечественной войне. Последний! 150-я дивизия участия в боях больше не принимала - война для нас закончилась.
А во второй половине дня 2 мая произошло еще одно очень важное для меня событие - коммунисты моего батальона в здании рейхстага принимали меня в партию. Да, в одной из комнат германского парламента, где фашисты замышляли стать владыками мира, простого парня с Урала принимали в партию большевиков! Привиделось бы такое Гитлеру хотя бы во сне!
Читать дальше