Александр Шатравка - Побег из Рая

Словно угадав мой вопрос об этой тяжелой низкооплачиваемой работе, он добавил:

— Мне ещё два месяца пришлось учиться как управлять посудомоечными машинами. Ресторан был очень популярным. За эту работу мне платили восемьдесят долларов в неделю. Этих денег мне вполне хватало, чтобы снимать квартиру и скромно жить. Я там проработал четыре года, пока не перебрался в Вашингтон, где нашел работу по специальности. Купил свою первую машину, правда подержанную, за четыреста долларов, огромную в триста лошадиных сил.

Я сразу представил себе его за рулём шикарной блестящей машины, проезжавшим мимо Капитолия, как будто в кино.

— Жена моя в Союзе с двумя сыновьями осталась. Их в Америку не выпускали. Я-то никогда даже и не мечтал жить в Америке, мне и дома в Одессе было очень хорошо. Нервы у меня не выдержали, пришлось даже в Америке в больнице подлечиться. Трудно теперь сказать, что меня привело там в советское посольство, только вот такой разговор тогда получился: «Давно вам, Михаил Васильевич, пора возвращаться на Родину, — с сочувствием и пониманием говорил мне представитель посольства. — Хватит вам на капиталистов работать! У нас в стране большие изменения произошли. Разоблачили культ Сталина, детям в школах бесплатно молоко дают. А вам лично нечего бояться, вы же здесь ничего против Советского Союза не совершили, так что против вас не может быть никаких репрессий. Если пожелаете, то снова можете ходить в плаванье. Возвращайтесь, Родина вас ждёт». Я чувствовал, что произойдет в Союзе что-то неладное. Все деньги, накопленные в Штатах, постарался истратить. По-всякому думал, но не мог представить, что именно так всё обернётся. Здесь меня приговорили к высшей мере наказания за измену Родине! В чем моя измена? За границей я оказался не по собственной воле, ни разу плохого слова не сказал о Советском Союзе, правда меня никто и не спрашивал. Я думал, ну дадут лет пять, а тут вот как. Высшая мера — расстрел! Решил я под дурака «гнать». Суд признал меня дураком до излечения, а затем к стенке поставить. До 1968 года я был в Черняховской спецбольнице.

Я представил себе, что значит быть до излечения. Каждые шесть месяцев устраивается профессорская комиссия-признают вылеченным, значит поезжай на суд и получай свой приговор или «коси» под дурака в больнице и получай горстями нейролептики, уколы. После нескольких лет проведенных между молотом и наковальней, Михаилу Васильевичу суд отменил смертный приговор и оставил его на принудительном лечении в больнице специального типа. Не нужно было больше симулировать под дурака, и жить в Черняховской больнице стало легче. Но его ожидала впереди не менее страшная участь. В 1968 году открылась Днепропетровская СПБ, куда он и прибыл из Черняховска. В 1973 на профессорской комиссии Иванькова выписали и он ждал результата районного суда, точнее разрешения КГБ изменить режим и уехать домой в больницу общего типа. Все эти годы его ждала жена и дети. Через четыре месяца ему врач сообщил, что суд решил продлить лечение в спецбольнице.

Время прогулки подходило к концу. Я распрощался с Иваньковым.

Живя в Америке третий десяток лет, я часто вспоминаю о Михаиле Иванькове и всё время пытаюсь понять причину его возвращения и других моряков в Советский Союз. Борис Сопельников в «Вечерней Москве» и разные авторы писали, что «Н. И. Ваганов, В. А. Лукашков, В. М. Рябенко, А. Н. Ширин, М. И. Шишин, В. Татарников, М. Иваньков-Николов, В. Еременко и В. Соловьев в октябре 1955 года выехали в США, где к ним приставили „опекунов“ из организации „World Church Service“».

Почему « World Church Service»называют «опекунами», подразумевая агентов из ФБР? Дважды мне пришлось столкнуться с этой «таинственной» организацией. Первый раз в 1988 году, когда по моему вызову в Америку приехала моя мама и «World Church Service», будучи маминым спонсором, помогала ей оформлять и получать документы, денежное пособие, изучать английский язык. Второй раз в 1989 году в Америку перебрался мой отец и его спонсором тоже была «World Church Service». Только в одном Нью-Йорке наберется с десяток организаций-спонсоров, оказывающих помощь вновь прибывшим эмигрантам. У меня был спонсор IRC (International Rescue Committee). Они помогали мне начать жить в новой стране, решая все мои вопросы первые полгода.

Живя в Америке, получая помощь от этих организаций, ни мне, ни моим родным и друзьям не приходилось сталкиваться со спецслужбами. Выдавать желаемое за действительное, похоже, было присуще советским писакам. Если рыба — в воде, птица — в небе, то невозвращенец должен быть окружен спецслужбами.