Александр Западнов: Державин

Московский университет в 1760 году стал выпускать свой литературный журнал «Полезное увеселение», во главе которого встал М. М. Херасков, служивший в университете. В это время он был уже признанным писателем, автором многих стихов и драматических произведений. Несмотря на обещающее название журнала, веселого в нем было немного: у авторов преобладали религиозные настроения, они развивали мысли о бренности земной жизни, о необходимости нравственного усовершенствования, стихи и статьи на эти темы повторялись из номера в номер. Сатирой журнал пренебрегал, ибо его участники считали, что обличение нимало не помогает борьбе с пороками и гораздо полезнее прославлять добродетель и показывать поучительные примеры.

Вот, пожалуй, и все, что знал о современной русской литературе ученик казанской гимназии Державин. Творчество Ломоносова и Сумарокова составило для него предмет подражания. Неуклюжие стихи Тредиаковского эстетического удовольствия вызвать у Державина не могли. Обильная же продукция поэтов «Полезного увеселения» и главы университетского кружка Хераскова, вероятно, внимательно читалась Державиным, однако в собственных стихах он пошел по другому пути.

Но мысли о тщете земного счастья, о смерти, одинаково ожидающей царя и нищего, столь сильно звучавшие на страницах «Полезного увеселения», не оставили равнодушными Державина. С запасом этих литературных впечатлений Державин наблюдал эпизоды крестьянского восстания под руководством Пугачева, откликался на кончину Бибикова. Мысль о смерти постоянно присутствует в стихах Державина, и это сближает его с поэтами школы Хераскова, однако в отличие от них громадное жизнелюбие, деятельный интерес к событиям в окружающем мире всегда сопутствовали Державину. Именно потому и была столь мощной и яркой его поэзия.

По-иному и начинал Державин свою творческую деятельность, идя к ней не от школы, не от салонных кружков, а от песни, от солдатской присказки, от жизненного опыта.

…Сознавая недостатки своего образования, с огромной жаждой знаний, с пробудившимся интересом к поэзии, живописи, музыке Державин выехал в Петербург, снабженный из гимназии аттестатом и «пашпортом» на дорогу. Многого он ждал от перемены своей судьбы.

Восемнадцатилетний Державин приехал в Петербург в марте 1762 года. После захолустных городков, в которых протекало его детство, после восточной пестроты Казани столица поразила юношу особой стройностью городского пейзажа.

Отыскав Преображенский полк, Державин смело спросил дежурного офицера и явился к нему.

— Покажи паспорт, — сказал офицер.

Державин вынул бумагу, присланную ему в Казань из канцелярии Преображенского полка. Там значилось, что он отпущен для учения в гимназии до конца 1761 года, после чего должен явиться в полк.

— О, брат! Просрочил! — воскликнул дежурный, едва взглянув на паспорт. — Вестовой! Веди его на полковой двор, там с ним разберутся.

В полковой канцелярии бывшему гимназисту учинили формальный допрос — кто он таков, откуда, почему скрывался и не явился на службу в срок, как приказано. Державин обиделся несправедливостью подозрений, но, сдерживая горячность характера, отвечал спокойно, без дерзости:

— Не опаздывал я, и почему к Преображенскому полку причислен — не знаю. Средств таких не имею, чтобы в гвардии службу нести. А через директора казанской гимназии господина Веревкина объявлял о своем желании вступить в артиллерийский или инженерный корпус я о принятии в инженерные кондукторы был от него уведомлен. В чем теперь моя вина? Как получил я Преображенский паспорт — не умедлил выездом и к вам явился.

Уверенный тон Державина подействовал. Писарь поднял дела. Оказалось, что имя Державина стоит в списке казанских гимназистов, награжденных от Шувалова причислением к Преображенскому полку за прилежность и способность к наукам. Сбоку было помечено: «Отпущен до окончания оных на два года», но Державин об этом сроке извещен не был. Паспорт пролежал в канцелярии до общей команды — вызвать всех отпускных дворян в полки.

Вины за Державиным не нашлось, в просрочке оказалась виноватой полковая канцелярия, и был он зачислен в Преображенский полк рядовым третьей роты.

Так как ни квартиры, ни знакомых в Петербурге Державин не имел, то поставили его в казарму вместе с солдатами из крепостных крестьян — сдаточными. Стал он жить в комнате с тремя женатыми и двумя холостыми преображенцами, и унтер-офицер принялся обучать его, запоздавшего, ружейным приемам. Император любил проводить учения гвардии и жадно ловил каждую ошибку.