Автор Неизвестен: Русские народные сказки

Богатырь из ворот выехал и закричал:

— Кто ты такой, молодой невежа? В ворота ломишься да еще и поединщика требуешь!

— Вот когда съедемся, узнаешь, какой я есть невежа! — крикнул в ответ молодой наездник.

Съехались, и Еруслан Ерусланович легким ударом с первого раза вышиб богатыря из седла.

— Смерти тебя предавать не стану! Ступай скажи Царь-девице: пусть пришлет поединщика. Не к лицу мне с таким, как ты, силами мериться!

Побитый богатырь воротился, рассказал про могучего витязя. Царь-девица пошла будить Еруслана Лазаревича:

— Встань, пробудись, мил сердечный друг! Приехал какой-то чужестранный младой богатырь и требует поединщика. Жалко будить тебя, да делать нечего. Ведь только на тебя и вся надежда!

Еруслан Лазаревич поднялся, надел боевые доспехи, оседлал Ороша Вещего и выехал в чистое поле, в широкое раздолье.

Съехались они и так сильно сшиблись, что кони сели на задние ноги, а богатыри ни который ни которого не ранили. Повернули коней, разъехались и стали снова съезжаться.

«По виду совсем еще юноша, а никому не уступит силой да боевой сноровкой», — подумал Еруслан Лазаревич.

Когда съехались во второй раз, опять сшиблись мечами, Еруслан Лазаревич ударил с такой силой, что поединщик не удержался в седле и упал с коня на сыру землю. А Орош Вещий сразу ступил ему на грудь. Глянул Еруслан Лазаревич на богатыря и заметил — что-то блеснуло у юноши на руке. Еще взглянул, узнал свой перстень, и пало ему на ум: «Уж не сын ли мой?» Спрашивает:

— Скажи, какого ты роду-племени, как тебя по имени зовут, величают по отчеству?

— Если бы мой конь ступил тебе на грудь, я не стал бы спрашивать, выпытывать у тебя ни роду, ни племени, ни про отца, ни про мать, а отрубил бы напрочь голову!

— Не хочу я твою молодую жизнь губить, — проговорил Еруслан Лазаревич. — Только скажи, кто твои родители и как тебя зовут?

— Моя мать — Марфа Вахрамеевна, а отец — славный, могучий богатырь Еруслан Лазаревич. Меня зовут Еруслан Ерусланович.

Еруслан Лазаревич тотчас с коня на землю соскочил, поднял молодого витязя, крепко обнял его и говорит:

— Вот как мы встретились, мой сын дорогой! А сколько тебе лет?

— Мне исполнилось семь лет, восьмой пошел. Захотелось тебя разыскать. И вот как привелось встретиться.

«Как же так? — подумал Еруслан Лазаревич. — Гостил я в Девьем царстве всего одну неделю с небольшим, а сыну теперь уж восьмой год пошел». Потом сказал:

— Поедем поскорее, сын дорогой, в Вахрамеево царство.

Сели на коней и поехали домой. Много было радости, когда Марфа Вахрамеевна и царь Вахрамей встретили богатырей. Устроил царь Вахрамей пир на весь мир. А когда отпировали, он сказал:

— Слушай, Еруслан Лазаревич, зять мой любезный, стал я стар, совсем одолели меня недуги, да немощи. Становись на престол и правь царством, а я на покое буду век доживать!

— Так-то оно так, — отвечал Еруслан Лазаревич, — по белу свету я наездился, с копьем долгомерным да с мечом-кладенцом натешился и царством править согласен. Только есть у меня забота: про отца с матерью ничего не знаю. Повидаться охота, а от царских дел недосуг туда ехать.

— О том тужить-горевать нечего, — Вахрамей говорит, — есть у тебя теперь замена. Еруслан Ерусланович съездит в Картаусово королевство, поклон отвезет да в гости их к нам пригласит.

И вот заступил на престол Еруслан Лазаревич, а Еруслан Ерусланович уехал в Картаусово королевство. Много ли, мало ли времени прошло, воротился Еруслан Ерусланович домой, а с ним приехали и родители Еруслана Лазаревича. На радости завели пир на весь мир. Я на том пиру был, мед да пиво пил, обо всем этом узнал, да и рассказал.

В некотором царстве-государстве жил-был мужик — Фомка Беренников такой сильный да дородный, что если пролетит мимо воробей да зацепит его крылом, так он и с ног свалится! Плохо ему на белом свете, все его обижают, и вздумал он: «Дай пойду утоплюся с горя!»

Подходит к болоту; увидали его лягушки и прыгнули в воду.

«Постой, — думает Фомка, — не стану топиться: и меня люди боятся!»

Воротился домой, стал на пашню сбираться; а лошаденка у него была дрянная, на работе замученная; натерло ей хомутом шею до крови, и облепили ее слепни да мухи видимо-невидимо! Фомка подошел, как ударит ладонью — одним махом сто побивахом! — и говорит:

— Ох, да я сам богатырь! Не хочу пахать, хочу воевать!

Соседи над ним смеются:

— Куда тебе, дураку, воевать; тебе впору свиньям корм давать!