Мариэтта Шагинян: Повесть о двух сестрах и о волшебной стране Мерце

— Ага! — шепнула она спустя некоторое время. — Да, да, я здесь. Я слышу. Нелли?.. Здравствуй, спасибо, очень хорошо. Нет, мы не знали. Почему ты думаешь? Третьего дня? Боже мой, боже мой, какой ужас!

Лена слушала Машу, раскрыв рот и вытаращив глаза. С кем это она разговаривает? Неужели в стене кто-то сидит?

— Маша, пусти, я тоже хочу послушать!..

— Не приставай… Нелли, это я не тебе, а Лене. Ты говоришь, они вышли наружу? Не может быть! Честный? Я не сомневалась, только советовала бы вам быть осторожными. Ну хорошо, прощай. В котором часу? Буду, буду непременно.

Досказав эту бессмысленную речь, Маша в волнении повернулась к Лене, но сказать ничего не успела. Раздался ровный мамин голос:

— Дети, потрудитесь объяснить, что все это значит? С ума вы сошли, что ли?

Мама стояла в дверях и глядела на них. Лене стало ужасно стыдно. Она начала краснеть, медленно-медленно, и потупила глаза. Пальцы ее теребили кармашек. А Маша вызывающе глядела на маму и усмехалась.

— Маша, ты собираешься дерзить? Ты лучше остановись и подумай, следует ли это делать, — хладнокровно продолжала мама.

— Ни капли не собираюсь. Мы ничего дурного не делали. Зачем ты нас выслеживаешь?

— Детки мои, откуда вы знаете, что дурно и что нет? Вам может казаться, что ничего дурного нет, а на самом деле это дурно. Вы, наконец, заболеть можете. Не заставляйте меня жаловаться на вас папе.

— Господи, какая жизнь! — вскрикнула Маша и вдруг громко разрыдалась. — А-ах, и чего они пристают! Мы-ы ос-оставляем их в покое, а они… просто… постоянно…

Ей было так тяжело, так тяжело, что она уже не могла остановиться. Сперва она плакала, потом закатилась и закудахтала, как курица, и повалилась ничком на пол. Никого в целом мире не было несчастнее ее. Их собственная тайна, никого не касавшаяся, которую они зарыли в глубине своей души от чужих глаз, насильно вырывалась оттуда, выцарапывалась непонимающими и грубыми руками. Это было больнее, чем вырывание молочного зуба, и все люди становились противными.

Маму перепугало состояние Маши, а кроткая Леночка, сотрясаясь от негодования, сказала первую в своей жизни дерзкую фразу:

— Вот. Довели.

Машу отпоили водой, успокоили и водворили в детскую, тем более что приближалась пора ложиться спать. Лена присоединилась к ней, поджидая удобного случая, когда можно будет ее хорошенько расспросить. Случай наступил: няня ушла в кухню за теплой водой.

— Машечка, миленькая, что тебе сказали в дырку?

— Беда! Колдунья Дэрэвэ сочинила одно слово, и теперь нашейники могут вылезать из-под земли. Они вылезли, движутся тьмой-тьмущей, их так много, что ты себе представить не можешь, и осаждают главную крепость Мерцы, Дор Кварто.

— Какая Дор Кварто?

— Ну да, ведь так же называется главный город Мерцы. Неужели ты не помнишь?

— Что же теперь будем делать. Маша?

— Ума не приложу. Я, честное слово, не выдержу и убегу от мамы. Я должна спасти Мерцу.

— Странная ты какая! Неужели они сами не спасут?

— Я тебе забыла сказать, что Эли всех удивил. Нелли говорит, что он оказался самым верным человеком в Мерце. Сидит теперь и старается разгадать, какое слово сочинила Дэрэвэ. Если только он разгадает, мы спасены.

— Почему же спасены?

— Да потому, что он на это слово наложит другое слово и вся сила колдуньина исчезнет. Ах, хоть бы Эли разгадал! Я, кажется, с ума сойду. Лена, давай и мы будем разгадывать.

— Давай.

Некоторое время дети молчали. Потом Лена задумчиво произнесла:

— Маша, как ты думаешь, не балякабалякаба?

— Лена! Это не то. Скорей гуикургуртуркс!

— Да ну вас, по-турецки залопотали на ночь! — сердито воскликнула няня, внося в детскую теплую воду. — Мойтесь-ка получше, чем басурманить, арапки бесстыжие! Просто узнать вас нельзя! Что такое с вами делается?

Маша и Лена многозначительно посмотрели друг на друга — мол-де, храни тайну — и стали послушно умываться.

На следующий день утром мама взяла у папы из рук газету и спрятала ее под салфетку. Папа сделал недовольное лицо и спросил, в чем дело. Маша и Лена отлично знали, что сейчас начнутся неприятные разоблачения, и сидели тише воды, ниже травы.

— Сережа, — сказала мама, — обрати внимание, как выглядят наши девочки.