– Тогда - три хорошие новости. И Лисовский, и Кислый полностью изобличены и во всем признались. Но нас они уже не интересуют.
– А что нас интересует?
– На днях, - торжественно провозгласил папа, - мистер Шерлок Холмс стал почетным членом британского Королевского общества химиков.
– Во дают! - восхитился Алешка. - За его научные труды?
– По совокупности, - сказал папа и процитировал протокол: "За борьбу со злом с использованием достижений науки". С вручением специальной медали.
– Круто! И куда они эту медаль дели? - Все ему надо знать.
– Как куда? - удивился папа. - Как положено: вручили лауреату. Медаль большая, красивая, на красной ленте. Один важный лорд в торжественной обстановке зачитал протокол перед памятником Шерлоку Холмсу и повесил эту медаль ему на шею.
– Бронзовый Холмс с золотой медалью! - прошептал Алешка. - Это красиво.
Однако в голосе его явно прозвучала грустная нотка: так ему хотелось лично повидать легендарного сыщика, коснуться его руки и скромно представиться: "Алексей Оболенский".
Но Алешка умел справляться с личными трудностями:
– А другая новость, пап?
– Еще круче, - сказал папа. - Собирайтесь по-быстрому. Едем на вокзал.
– На Курский? - догадливо спросил Алешка.
– И я с вами? - не менее догадливо спросил дядя Федор.
– И маму возьмем, - великодушно предложил папа. - В новой шляпке.
Это была уже другая шляпка. Похожая на бейсболку. Маме она очень шла. Она была в ней похожа на озорного мальчика. Лет тридцати. Отпетого хулигана.
– И очень практичная, - напевала мама, вертясь перед зеркалом. - Хоть наизнанку ее носи.
– К поезду опоздаем, - напомнил папа. - Машина ждет.
Но Лешка задержал нас еще на минутку, сделав какой-то таинственный телефонный звонок из папиного кабинета.
У подъезда стояла папина черная «Волга». Он сел рядом с водителем, а мы набились на заднее сиденье, как четыре селедки. И поехали на Курский вокзал.
Поезд медленно и плавно пристал к перрону, и из него стали выбираться пассажиры. Все вокруг заполнилось веселым шумом в виде возгласов и поцелуев и вещами в виде чемоданов и громадных сумок на колесах и без колес. Народу было очень много, но в этой толпе мне почудилось одно постороннее, но немного знакомое лицо. Оно, правда, тут же исчезло среди других лиц - незнакомых. И я тут же про него забыл. Но вспомнить очень скоро пришлось…
Мы стояли у четвертого вагона и во все наши глаза уставились в его двери. Наконец в тамбуре появились старшие Зайцы. Они были худые и бледные, но я их сразу узнал по описанию дяди Федора. У М. Зайцева действительно было много чего: и нос, и брови, и уши, и очки за ушами. И все десять или больше зубов. А И. Зайцева оказалась симпатичной молодой мамой.
Дядя Федор завизжал и с воплем "Родители!" бросился в их объятья. Последовала такая трогательная сцена, что все приезжающие и встречающие замерли от сердечного умиления.
Дядя Федор повис сначала на своей маме, потом на своем папе. И они его все время тискали и вырывали друг у друга. Мне даже жалко его стало.
– Разорвут ребенка, - проворчал и Алешка. - От радости.
Тут дядя Федор вывернулся из маминых объятий и потащил родителей к нам, знакомиться.
Обе наши женщины прослезились. А мужчины жали друг другу руки и обменивались информацией.
Вещей у Зайцевых почти не было, и мы налегке пошли к машине. Тут нам очень кстати опять подвернулся наш знакомый таксист. Только сейчас он был в форме лейтенанта милиции.
– Сначала - на квартиру, - сказал ему папа вполголоса, - а потом отвезешь Зайцевых в Поречье. Пригляди там за ними. Пенькова-то мы до сих пор не задержали.
– Все путем, товарищ полковник, - ответил "таксист".
– А зачем нам к вам заезжать? - спросила Зайцева-мама. - Мы бы поехали прямо домой, по избушке своей соскучились.
– Дяде Федору нужно имущество свое забрать, - пояснила наша мама.
– Он уже имуществом обзавелся? - засмеялся Зайцев-папа. - И поправился как!
– Он хорошо кушает, - похвалил дядю Федора Алешка. - Послушно. Все подряд.
Наконец они уселись в машину, и Зайцева-мама шепнула нашей маме:
– У вас очень миленькая шляпка. Где вы такую достали? Я так от моды отстала за это время. Спасибо вам за все. Ждем вас всех в воскресенье.
Дядя Федор собрался быстро. Уложил в большой пакет все игрушки и замялся только, взглянув на "Симону".
– Забирай, забирай, - сказала мама (наша). - Будешь родителям про мадам Брошкину играть.
– Ноктюрн для фортепьяно с оркестром, - подсказал Алешка.
Читать дальше