Иван Манди - Арнольд–китолов

«Кровь учуял. Запах крови».

Мы смотрели, как всплывает, затем вновь погружается Геза Великий. Порой виднелось только пятно с ладонь величиной. Неожиданно он высовывался из воды почти целиком. И выбрасывал, извергал из себя настоящий фонтан.

— Кит готовится к атаке. Иногда кажется, будто он совсем исчез, но это он нарочно с толку сбивает. А сам знай плывет вслед за тобой.

«За мной?»

«Просто он не спешит. Коварный тип. Я хорошо знаю Гезу Великого. И он меня знает. Он и сейчас чует, что я близко и наблюдаю за ним. Глаз с него не спускаю. Когда–нибудь я с ним расквитаюсь. Расплата неизбежна. И он это знает».

«Когда же наступит великая расплата?»

Я ответил своей подружке, что сам пока этого не знаю. Великая расплата неизбежна, но когда?

Арнольд сделал паузу.

— Н-да, я должен был рассказывать о Великом Гезе. О коварном и жестоком ките. И о нашем давнем соперничестве. Одному из нас суждено плохо кончить, но вот кому… Я говорил о морях. О бурях и ветрах. О, эти ветры! Грозовые сороковые, ревущие пятидесятые! Они хорошо известны рыбакам. Рыбакам и китоловам.

Арнольд замолчал.

Кругом царила тишина.

Стол, накрытый для завтрака, исчез.

Исчезла пузатая фарфоровая сахарница. Соковыжималка с выжатым лимоном. Мишка с вдавленной головой. Хлебница с ломтями хлеба. Ну, и клетчатая скатерть. Исчезло все.

Теперь на столе расстелена узорчатая скатерть, стоит темная деревянная шкатулка.

Солнечный свет потерял яркость, как бы увял.

А из сада доносится голос Крючка:

— Чиму! Где ты, Чиму?

Далекий смех Чиму…

У окна стоит коренастый мужчина в очках. Кончиком пальца осторожно дотрагивается до нижней планки деревянной шторки.

— Почему я должен чинить шторку? Мне кажется, это вовсе не моя обязанность.

— Тогда найди кого–нибудь, кто ее починит. Это уж ты обязан сделать.

На садовой тропинке стоит мать. Заглядывает в комнату. Смотрит на коренастого мужчину в очках.

Тот уныло кивает ей:

— Придется поискать…

Но от окна не отходит. Словно это единственное безопасное для него место.

Арнольд замечает:

— Он кажется весьма толковым. Есть в нем что–то напоминающее отца Аги, доктора киноведения. Я и сам охотно бы побеседовал с ним.

Йолан Злюка–Пылюка одернула Арнольда:

— Лучше вам не фамильярничать с ним. Он глава семьи. Право, в вашем положении…

А Росита Омлетас думала: «Господи, в его положении! Лицо у него такое стертое, будто его просто нет. Нос исчез… Когда–то у него был свой театр–ревю. Он писал рецензии на пьесы. Большие статьи подписывал именем Арнольд, под заметками ставил букву «А». Он говорит, что еще оправится. Откроет новый театр–ревю и не забудет обо мне. Не знаю, не знаю… А вдруг его не выгонят? Может, оставят здесь на ночь?»

Глава семьи отошел от окна и исчез где–то в глубине квартиры.

В комнате стемнело.

— Когда–нибудь я еще вернусь на море… — заговорил Арнольд.

— Куда, куда вернетесь? — ехидно засмеялась Йолан Злюка–Пылюка.

— Куда вы вернетесь? — спросила Росита Омлетас. И добавила нетерпеливо: — Почему вы не рассказываете о море?

Но Арнольд продолжал молчать.

Кто–то щелкнул выключателем. Зажегся свет.

— Вечер, — сказал Арнольд.

— Блестящее наблюдение! — Йолан Злюка–Пылюка покрутилась в воздухе. Пролетела над Арнольдом. И словно сбросила пакет с подарком: — Завсегдатай сточных канав. Вот вы кто!

Арнольд не обращал на нее внимания. Он рассказывал о том, как по утрам сидел с Аги на кухне.

— Знаете, милая Росита, Агика очень любила сидеть на кухне.

— Не знаю, как Агику, а меня кухня никогда не интересовала. Я вообще очень редко бывала в подобных местах.

(«Аги! Вечно эта Аги! Если он и откроет когда–нибудь театр, звездой в нем будет Аги!»)

— Мы сидели на кухне. Аги нужно было идти в школу, но она почему–то осталась дома. Кажется, у нее опять был насморк или что–то в этом роде.

— Вечно у вашей Аги насморк!

— Ничего подобного! Просто она предрасположена к насморку. Так говорил врач. Словом, она сидела на табуретке и нюхала пустой пакетик из–под чая.

— Скажите пожалуйста!

— Аги очень любила пустые пакетики из–под чая. И вот она засунула нос в такой пакетик.

«Послушай, Арнольд, — сказала она, выглянув из пакета. — Ты знаешь, что там, внутри, — Индия?»

«Разумеется! А где же ей быть? Погоди немного, скоро и слоны появятся. Пройдут по тропе, покачивая хоботами».

«Ты хочешь сказать — по тропе джунглей?»

«Разумеется, по тропе джунглей. Слоны пройдут, неуклюже покачиваясь, словно у них сползают штаны. А когда все они проследуют мимо, на тропе покажется белый слон. Медленный, важный. Белый слон появляется очень редко и всегда в одиночестве. Иногда он исчезает на долгие годы. Некоторые люди едут в Индию, чтобы хоть разок, хоть единственный раз увидеть белого слона. С другого конца света едут, океаны пересекают. Нанимают лучших проводников. Живут в джунглях годы, ищут белых слонов. И все напрасно! Многие так никогда даже следов их не находят. Люди уже начинают думать, что все это пустая болтовня, выдумки. Что белых слонов вообще не существует».