Алексей Мусатов: Зелёный шум

Делянки с посевами клевера, кукурузы и люцерны разбили на отдельные участки. Дядя Вася поставил столбы, натянул между ними проволоку и пустил по ней электрический ток.

Когда всё было готово, поросят из лагеря выпустили кормиться в поле, на клетки с травами.

Свинарки, дед Афанасий и ребячья команда, вооружившись палками и хворостинами, внимательно следили за «ордой», чтобы не дать ей разбежаться.

Но зелёная сочная трава была так вкусна, что поросята с жадностью принялись её есть.

Когда же они пытались перебраться через проволоку, — получали лёгкий щелчок и отскакивали в сторону. Электрический пастух исправно делал своё дело — не пускал поросят за пределы огороженных клеток.

Насытившись, поросята возвращались в лагерь, пили воду, отдыхали под навесом, потом опять шли на вольный выпас.

Когда вся трава была съедена, электропастуха перенесли на новые клетки.

Теперь уж не надо было косить траву и возить её в лагерь — поросята сами добывали себе корм.

— Тётя Шура, крёстная, а что же мне-то осталось делать? — с удивлением спросила Стеша, когда поросята привыкли к вольному выпасу. — Вы же теперь и одна со всем стадом управитесь.

— Да и ты сможешь, — согласилась Александра. — А что верно, то верно: вдвоём в одном лагере нам делать нечего.

— Так и должно быть, — сказал Николай Иванович. — У передовых свинарей так и задумано: людей на ферме пс меньше, а поросят побольше.

Стеше даже взгрустнулось. Она привыкла к своей «крёстной», как она называла Александру, привязалась к ней, мне тому у неё научилась.

Они уже сдали в город три сотни откормленных поросят, получили от правления благодарность за работу и хорошую денежную премию — и вдруг надо расставаться.

— Работы вам обеим хватит, — успокоил Николай Иванович свинарок.

И сообщил, что в Берёзовской бригаде открывается ещё один лагерь по откорму поросят. Работать там вызвалась Ульяна Краюхина. Поначалу ей, конечно, будет нелегко, нужна поддержка, опытная рука.

— Вот и решайте, кто в Берёзовку пойдёт, а кто здесь останется, — обратился председатель к свинаркам. — Но учтите что от Берёзовки до Клинцов довольно далеко, да и заработки в новом лагере на первых порах будут пониже.

Стеша сказала, что пойдёт, конечно, она — у тёти Шуры большая семья и незачем ей расставаться с налаженным хозяйством.

— Нет, Стеша, — покачав головой, заявила Александра. — Жалко, конечно, старого места, а всё же в Берёзовку мне придётся идти. Я Ульяну в дело втянула, мне её и вытягивать. Она ведь человек такой — всякое может выкинуть.

— Вот и ладно, — обрадовался Николай Иванович. — Мы на правлении так и решили. Вас, Александра Степановна, направить в Берёзовку, а Стешу на старом месте оставить. Только вашего согласия ждали.

— Ну и мать у Гошки! — сказал ребятам удивлённый Борька Покатилов. — И заработки у неё хорошие, и уважают её все. Вот уж не думал, что она с насиженного места уйдёт.

— А может, и тётка Ульяна такой же станет, — заметила Елька. — Знаешь, как всё может перемениться, если по-честному работать.

— Очень даже свободно, — вступил в разговор Никитка. — Мамка говорит, что она тоже не хуже других. Только чтобы всё как у тёти Шуры в лагере было.

— А нам теперь куда же? — озадаченно спросил у матери Гошка, узнав, что она переходит в Берёзовку и Стеша одна будет ухаживать за поросятами в старом лагере.

— А можете со мной пойти, — пригласила Александра. — Работы на новом месте хоть отбавляй, на всех хватит. Будем начинать всё сначала. Опроси там ребят, у кого, конечно, охота есть.

Гошка поговорил с ребятами, и вся «ретивая команда» согласилась помогать тёте Шуре.

Через день Александра сдала Стеше тысячное стадо поросят, простилась с ней и дедом Афанасием и перешла работать в Берёзовку.

А вечером, возвращаясь с работы домой, она увидела над Клинцовским лагерем красный огонь фонаря. Он горел призывно и ярко.

— Что это? — спросила удивлённая Александра.

— Маяк, мама, — ответил Гошка. — Мы с ребятами поставили. Помнишь, зимой он потух? А теперь хорошо разгорелся. И пусть долго-долго всем светит.