Беверли Клири: Рамона хулиганка

- Мы угадывали, что лежит у мисс Бинни в бумажном пакете и начинается на З, и Дэви сказал: "Зелтопузик".

- А еще что было? - спросил мистер Квимби, собравшись быть терпеливым.

Рамона не могла сказать папе про свой зуб и не собиралась рассказывать про то, как она дергала кудряшки Сьюзен. Больше говорить было особенно не о чем.

- Мы проходили З, - сказала она наконец.

Мистер Квимби пристально посмотрел на свою дочь, но ничего не сказал.

После обеда Бизус разговаривала по телефону с Мэри Джейн, и Рамона слышала, как она сказала: "Представляешь, Рамону выставили из подготовительной школы!" По тому, как она захихикала в трубку, можно было подумать, будто она считает, что сказала что-то очень смешное. Рамоне так не казалось.

Позже Бизус устроилась в кресле с книжкой, а Рамона вытащила свои карандаши и бумагу.

- Бизус, там темно читать, - сказала миссис Квимби. И добавила, как всегда: - У тебя ведь всего одна пара глаз, знаешь ли.

Рамоне представилась возможность продемонстрировать свои новые школьные познания.

- Почему бы тебе не включить зариру? - спросила она, гордясь тем, что знает новое слово.

Бизус подняла глаза от книжки.

- Что ты имеешь в виду? - спросила она Рамону. - Какую такую зариру?

- Глупая, - насмешливо сказала Рамона. - Каждый знает, что такое зарира.

- Я не знаю, - сказал мистер Квимби, читавший вечернюю газету. Что такое зарира?

- Лампа, - ответила Рамона. - Она светит. Мы поем о ней каждое утро в школе.

Над комнатой повисло недоуменное молчание. Вдруг Бизус разразилась смехом.

- Она... она имеет в виду... - она захлебнулась от смеха. "Звездно-полосатое з-знамя"! - Ее смех перешел в хихиканье: - Она имеет в виду _"зари ранней свет"_.

Бизус произнесла каждое слово преувеличенно четко, а затем снова начала смеяться.

Рамона посмотрела на маму и папу, которые сидели, сжав губы, со смеющимися глазами, - с лицами, какие бывают у взрослых, когда они стараются не рассмеяться. Бизус была права, а она - нет. Она оказалась всего лишь девочкой, которая ходила в школу и все понимала неправильно, и все над ней смеялись. Она была глупой младшей сестрой. Глупой, тупой маленькой девочкой, которая всегда и все делает неправильно.

Это было последней каплей. Больше Рамона не могла вынести. Она свирепо взглянула на Бизус, нарисовала в воздухе большой крест и закричала: "Вычеркнуть Бизус!" Затем бросила карандаши на пол, затопала ногами, разрыдалась и бросилась в комнату, которую делила с сестрой.

- Рамона Квимби! - строго сказал папа, и Рамона почувствовала, что сейчас он велит ей подобрать карандаши. Ну и пусть. Папа может велеть все, что ему захочется. Она не собирается подбирать карандаши. Никто не сможет заставить ее подобрать карандаши. Никто. Ни папа, ни мама. Даже директор школы. Даже Бог.

- Ну перестаньте, - услышала Рамона мамин голос. - Бедная малышка. Она расстроена. У нее был тяжелый день.

Сочувствие только усугубило ситуацию.

- Я _не_ расстроена! - завопила Рамона. От этого она почувствовала себя настолько лучше, что завопила снова. - Я _не_ расстроена, я не _малышка_, и все _гадкие_, потому что смеются надо мной!

Она бросилась на кровать и заколотила пятками по покрывалу. Но колотить пятками по постели было недостаточно ужасно. Совсем недостаточно.

Рамона хотела быть плохой, по-настоящему плохой, поэтому она развернулась и застучала пятками по стене. Бум! Бум! Бум! Этот шум должен был вывести из себя каждого. "Гадкие, гадкие, гадкие!" - вопила она в такт барабанящим по стене пяткам. Она хотела заставить всю свою семью почувствовать такую же ярость, что и она. "Гадкие, гадкие, гадкие!" Она была рада, что от ее башмаков на обоях остаются следы. Рада! Рада! Рада!

- Мама, Рамона лягает стенку! - закричала ябеда Бизус, как будто бы мама не знала, что Рамона делает. - Это ведь и моя стенка тоже!

Рамоне было все равно, что Бизус ябедничает. Ей даже хотелось, чтобы она ябедничала. Рамона хотела, чтобы весь мир знал, что она такая плохая, что лягает стенку и пачкает башмаками обои.

- Рамона, если ты собираешься продолжать, лучше сними туфли.

Голос миссис Квимби, донесшийся из гостиной, был усталым, но спокойным.

Рамона забарабанила сильнее, чтобы показать всем, какая она плохая. Она ужасная, противная девчонка! Ей _нравится_ быть такой плохой, ужасной, чудовищной, противной девчонкой! Она ударила в стенку двумя пятками вместе. Бах! Бах! Бах! Она нисколечко не жалела о том, что делала. Она _никогда_ не пожалеет. Никогда! Никогда! Никогда!