Владислав Крапивин: Болтик

Это было всего секунду. Потом все замелькало, перевернулось, и Максим оказался припечатанным к песку. От сильного удара почти онемело плечо, а Транзя навалился и кормил, кормил его песком... И улыбался.

Но он сбоку навалился, и ноги у Максима были свободны. Максим отчаянно рванул вверх правую ногу - трахнул врага коленом. По носу.

Колено было твердое, а нос мягкий. Транзя пискнул. Максим изловчился и трахнул снова. На этот раз попал Транзе по скуле. На колено ему упали теплые тяжелые капли. Транзя отвалился в сторону.

Максим вскочил. Первое, что он увидел, - жука и болтик. Жук был живой: лежал на спине и дрыгал лапками. Первоклассник схватил его и побежал по аллее.

А Максим схватил болтик и приготовился отбиваться от разъяренного Транзи.

Но Транзя поднимался медленно. Из носа у него текли две тёмнокрасных струйки, а скула была голубая.

- Эт-то что?

По аллее спешила Римма Васильевна.

- Эт-то кто?

- Это он, - размазывая кровь по щекам, простонал Транзистор и локтем показал на Максима: - Псих! Кинулся со спины как бешеный...

- Та-ак! - сказала Римма Васильевна. - Рыбкин!

- Чего? - плюясь песком, дерзко сказал Максим. Он пучком травы оттер с колена красные Транзины капли. Потом выпрямился, отряхнул и надел пилотку. Он был победитель. Он все отстоял: и "Гнездо ласточки", и болтик, и себя самого. А Транзя - гад, это все знают. И первоклассник в матроске подтвердит.

- Это ты устроил драку?- замороженным голосом спросила Римма Васильевна.

- Я! - сказал Максим.- Потому что он сам! Он ко всем первый лезет! Еще патруль...

- Я лез? - яростно крикнул Транзя.

- Он не лез!- сказали хором его приятели. Они наконец пришли в себя. Сбегались на шум ребята. Подошла Роза Михаиловна.

- Не думала я, что Рыбкин такой фрукт,- сказала Римма Васильевна. И велела приятелям Транзи: - Отведите Витю, пусть умоется. Транзя, шмыгая носом, пошел. Но через два шага оглянулся.

- Он железкой дрался! Поглядите у него в кулаке!

- Врешь!- крикнул Максим.

Римма Васильевна крепкими пальцами разжала его кулак и взяла болтик.

- Ах, вот оно что, Рыбкин...

- Но он врет! Он его сам отобрал!- отчаянно сказал Максим.

- А почему ты кричишь? Что это за разговор?! Что он у тебя отобрал?

Ты до крови избил железным винтом члена нашего школьного патруля.

- Да неправда!

- Что еще неправда? Ладно, в школе разберемся.

Роза Михаиловна взяла вожатую под руку:

- Знаете, этот Транзин тоже не сахар...

- Разберемся, разберемся...

Они отошли на несколько метров, но Максим услышал, как вожатая говорит:

- Я с таким трудом привлекла Транзина к общественной работе, и если сейчас...

Максима обступили ребята.

- Он теперь тебе проходу не даст, - сообщил Мишка Стременко. Вера Ковальчук сказала:

- У тебя песок на спине. Постой, отряхну. Тыликов пообещал:

- Я Ваське, брату своему, скажу. Если Траизя еще полезет, он ему вделает.

- У меня тоже есть брат,- сказал Максим. - Да я и сам, если один на один... Подумаешь, Транзя...

Римма Васильевна встала поодаль.

- Все сюда! Все ко мне! Едем домой!-громко восклицала она и хлопала над головой ладонями. Хлопки звучали, как выстрелы пистонного пистолета. На локте у вожатой висела желтая сумочка.

В ней лежал Максимкин болтик.

Бой. Продолжение

Когда автобус остановился у школы и третьеклассники высыпали на тротуар, Римма Васильевна велела встать в круг.

- В школу никто не заходит! Там идут занятия, нечего шуметь! Все отправляются по домам. Не забывайте, что послезавтра сбор! Особенно те, кого принимают в пионеры! Готовьтесь! Имейте в виду: у кого не будет белых гольфов и синих пилоток, на сбор может не приходить. Все разошлись! Рыбкин - за мной!

У Максима защемило сердце. Послезавтра - сбор. Все у него готово, и отглаженный галстук висит на специальных плечиках с круглой перекладинкой, чтобы не осталось складок. Да все это, видно, зря.

Вожатая маршировала по притихшим коридорам, а Максим с повисшей головой двигался следом. Они вошли в пионерскую комнату. Там было очень солнечно. Светился желтый лакированный стол, сверкали на тумбочке фанфары, сияли обручи на барабанах. Горячая искра горела на остром наконечнике знамени. Огненным светом полыхало это знамя и отрядные флажки. Настоящий праздник солнца и пламени!

Но это был не его, не Максимкин праздник. И Максим остановился в дверях, тоскливо обводя глазами солнечные стены.

Римма Васильевна дернула от стены пластмассовую табуретку и села у блестящего стола, спиной к окну. Положила перед собой сумочку.