Борис Привалов: Сказ про Игната-хитрого Солдата (c иллюстрациями)

— Солдат! Спасёшь меня — перстень дам самый драгоценный! Два дам! Три! Алмазных, самоцветных! Я же добрый, ты знаешь, я хороший! Я мужиков люблю, как отец родной! Скажи, что делать, — всё исполню!

— Перво-наперво, граф Темитов должен думать, что князь Стоеросов — это я. Он же тебя, Данила Михайлович, никогда не видел, подмены не приметит, строго произнёс Игнат.

— Как! — Князь удивился так, что сел на диван. — Я буду не я? К чему это?

— Ты, Данила Михайлович, с ним не справишься, с графом, — сказал Игнат. — А я его так вокруг пальца окручу, что уйдёт он со своими солдатами отсюда не солоно хлебавши.

— Ох, мудрено! — вздохнул поп Парамон. — Чтоб солдат князем был! Охо-хо!

— Да ведь мне-то всё одно, — усмехнулся Игнат. — Тебе, Данила Михайлович, деньги большие платить графу, а не мне.

— Что же делать? — Князь руки ослабевшие на колени бросил. — Хоть бы кто присоветовал…

Куда мне деваться, пока ты, солдат, княжить будешь?

— Вот как Спирька при тебе ныне бегает, так и ты станешь при мне вроде приказчика, — сказал Игнат.

— Как Спирька? — застонал князь. — Я?! Вот в старые времена, помню…

— Сейчас, Данила Михайлович, времена новые, — покрутил ус Игнат. Много князей да бояр по свету бродит, крыши над головой не имеет. Смотри, как бы тебе так же не пришлось.

— Парамон, да ты-то хоть слово молви! — Князь уцепился за свою бороду, словно утопающий за соломинку. — Чего молчишь?

— Моё дело, князь-батюшка, пьявки ставить, — смиренно ответил Парамон. — Я уж лучше пойду молебен в церкви за ваше здоровье отслужу, свечку поставлю… О господи! Из грязи — да в князи! Солдат в хоромах боярских! Светопреставление!

И Парамон, испуганно поглядывая на Игната, боком-боком улизнул из княжеских покоев.

— Спирька с Голянским сговаривается, Парамон сбежал… Знать, худо моё дело, — вздохнул князь. — Управишься с графом Темитовым, солдат? Или только похваляешься?

— Управлюсь, — ответил Игнат, — Только ты, князь, меня во всем слушать должен, делай, исполняй без промедления! Как солдат — приказ командирский!

— Сделаю, всё сделаю, спаситель! — Князь отпустил бороду и уцепился пальцами в сверкающих перстнях за солдатский железный посох. — Выручи только!

— Надобно Голянского убрать, — сказал Игнат. — Он-то нас графу сразу выдаст.

— Куда ж его деть?

— Есть у меня в болоте места потаённые. Отправлю его туда с верными людьми… Потом нужно дворню созвать и приказать строго-настрого, чтоб все меня князем почитали. Слушали меня так, будто я Стоеросов!

— А я — Спирька? Приказчик?

— Да ведь на один день единственный! Наутро граф уедет!

— Спирька-подлец непременно всё графу донесёт, — задумался князь.

— А мы его вместе с Голянским — в болото! И вся недолга! — предложил Игнат.

— Прикажи, солдатик, чтоб Спирьку с боярином поскорее убрали, шёпотом попросил князь. — Боюсь я их. А как они сгинут, так я и дворню соберу… Эх, в прежние бы времена!.. А ты слышал, солдат, говорят, граф чудак большой? Спорить об заклад любит, в кости играет, в карты…

— С чудаком-то, князь, сговориться-сторговаться всегда легче, подкрутил ус Игнат. — На то и расчёт имею.

Стоеросов запустил все пальцы в бороду и задумался.

Игнат кликнул Якова. Тотчас же запрягли возок.

— Мешки нужно с собой взять, — посоветовал Игнату Яков, когда они отправились за Спирькой и боярином.

…Голянский что-то высчитывал на бумаге, гусиное перо брызгало чернилами.

Спирька стоял рядом, радостно вытирал чернильные брызги со своего лица и заискивающе улыбался Голянскому.

— Что надо? — прошипел Чёрт, когда в комнату без стука вошли Игнат с Яковом.

— Я же приказал меня не тревожить! — Голянский бросил перо на стол. Сладу нет с этими мужиками!

Яков, ни слова не говоря, подошёл к Спирьке, схватил его за ворот, второй рукой ухватил за шею

Голянского.

— Бунт! Эй, на помощь! — прошептал Голянский обалдело.

— Зачем продался ты. Дурында, солдату? — захрипел Спирька. — Я же дороже заплачу…

— Кто из вас ещё слово скажет, — пробасил Яков, — тот уже до смерти молчать будет.

— Разбой! — тоненьким голоском крикнул Голянский. — Всех под батоги!

Спирька рванулся было в одну сторону, Голянский — в другую, но Яков так стукнул их лбами, что в комнате загудело, а оба пленника обмякли, как пустые кули.

— Вот так! — спокойно опуская их на пол, прогудел Яков.

…Никто из дворни не понял, что лежало в двух мешках, которые Яков увёз из усадьбы.