Едва раздел закончился, зависть и насилие воцарились между братьями. Такие тогда были времена. Впрочем, братья ссорятся между собой и сейчас, но тогда… Это было что-то… И все стало для братьев дозволено лишь бы сократить долю, доставшуюся другому. И кончилось все это тем, что в 491 году Гондебольд убил своего брата Годегизила и взялся за Хильперика. Он приехал к брату, когда тот занимался семейной трапезой. Все произошло мгновенно: меткий удар топора, и голова бедного правителя Лиона упала на холодный пол. Более того, воспользовавшись замешательством, двое воинов Гондебольда схватили охваченную ужасом жену Хильперика и бросили ее в Рону. Напоследок варвары решили позабавиться убийством сыновей несчастного: без малейших сомнений их бросили в глубокую шахту, накинув им на шеи веревки, к которым были привязаны тяжелые камни.
Что касается Клотильды и ее сестры Хроны, менее опасных, потому что они были женщинами, то Гондебольд заставил их уйти в монастырь.
Вот таким страшным и грубым образом Клотильда, которой было в то время шестнадцать лет, с пылом обратилась к Богу, но навеки осталась отмеченной жаждой мести. И уж она тогда точно не думала, что самая сладкая месть — это прощение. Или забвение, ибо оно хоронит врага в прахе его ничтожества. Нет! Христианка по матери, Клотильда унаследовала от отца жажду власти и желание адекватно ответить. Как говорится, око за око…
* * *
Весной 492 года, пять всадников неслись, пришпоривая своих коней, вдоль берега Роны. Они быстро пересекли Бургундию и оказались во Франкском государстве и вскоре явились в королевский замок короля Хлодвига в Суассоне.
Хлодвиг тотчас принял их, ибо новость, которую они принесли, была для него крайне важной.
— Мы нашли для тебя самую прекрасную женщину в мире, — торжественно объявил один из всадников.
ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО
Франки — это группа германских племен, основавших в эпоху Раннего Средневековья Францию и Германию. Первоначально они населяли низовья Рейна. В середине IV века франки стали федератами (союзниками) римлян. В отличие от прочих германских племен, франки не покидали насиженных мест, а стали расширять свои владения — как на запад, на территорию Галлии, так и на восток, в глубь Германии. Начало их завоевательным походам и положил король Хлодвиг, который правил в 481–511 годах. Он сплотил франков в единое государство и распространил его границы до Пиренеев, уничтожив остатки римской империи в Галлии и оттеснив бургундов и вестготов.
Глаза Хлодвига загорелись, и он широко улыбнулся.
Ему было уже двадцать пять лет, и он безуспешно искал себе супругу, которая была бы одновременно и красивой, и происходила бы из благородной семьи. Дело это было непростым, и Хлодвиг уже начал думать, что два этих качества вообще не сочетаются.
В данный момент, как нетрудно догадаться, речь шла о Клотильде.
Хлодвиг поблагодарил гонцов и тотчас позвал своего друга Орельена, слывшего большим интриганом. Ему было поручено добиться согласия Клотильды, а также решить все связанные с предстоящим браком организационные вопросы.
Орельен, не мешкая, уехал. И он порешал все наилучшим образом, то есть он не только добился положительного ответа Клотильды, но и согласовал все с Гондеболдом, который не осмелился рассердить Великого Хлодвига отказом.
И вот Клотильда оказалась в Суассоне, и Хлодвиг, увидев ее, был восхищен. Вскоре они поженились. Королевская пара обосновалась сначала в Суассоне, а затем, после новых завоеваний франкской армии, в Париже, который стал столицей королевства, начиная с 508 года.
Кажется, Чехов в шутку утверждал, что «ехать с женой в Париж — это все равно, что ехать в Тулу со своим самоваром». Но тогда до его рождения оставалось еще более тринадцати столетий, а посему Хлодвиг и Клотильда стали жить счастливо.
При этом юная королева, решив спасти душу мужа, начала обращать его в христианскую веру.
Ну, что значит «начала обращать»? Она просто стала объяснять язычнику Хлодвигу ошибочность его религии, а король, опьяненный любовью, легко позволял себя убедить, хотя немного побаивался принять решение о крещении, ведь измена вере его отцов могла подвергнуть его власть опасности. В самом деле, франки видели в королях потомков своих богов. Только боги и их отпрыски имели право вершить судьбы народов. Принять же какое-то там христианство — это означало предать своих предков, разрушить генеалогическую цепочку, по сути, отречься от престола. Поверьте, тогда реально требовалось большое мужество для принятия веры Христовой.
Читать дальше