И. Уварова: Глина, вода и огонь

В Китае, как известно, «классическим» считался фарфор голубоватого, сероватого и зеленоватого оттенка, заменивший серо-зеленые чаши и блюда из «священного камня» Древнего Китая — нефрита. Первые изделия из фарфора, попавшие в Европу, были такого же цвета. Особенно же много его стало поступать из Китая в период торговой деятельности ост-индских компаний (нач. XVII в.). В европейских странах серо-зеленый и бело-голубой фарфор в начале XVII в. назвали «селадоном» — от имени героя популярного французского романа «Астрея», написанного в начале XVII в. французским писателем О. д'Юрфе и ставшего широко известным в кругах европейской аристократии. (Пастушок Селадон, чувствительный и нежный герой романа, появлялся обычно по ходу действия в серо-зеленой одежде). Стремление разгадать секрет китайского фарфора, вернее, секрет исходного фарфорового сырья, заставил европейских мастеров наугад искать его составные части, особенно таинственную «петунзию». Так, по чисто внешнему сходству с фарфором, например, полагали, что к глине следует подмешивать скорлупу яиц или, что более вероятно, перламутровые морские раковины. В результате, как полагали мастера, должен получиться классический светло-голубой или светло-зеленый фарфор, типичный «селадон», привозимый из Китая. Итальянцы, например, в поисках загадочной «петунзии» испробовали различные варианты и сочетания, в том числе и раковину «порчелло», встречаемую в Средиземном море. За свой чистый бело-розовый цвет раковина получила у итальянских рыбаков название «порчелло», что значит «свинка», «свинушка». Когда в Европе научились делать фарфор, привилось название его «порцелен», «порцеленовое производство».

Специалисты считают, что впервые фаянс был открыт в Китае в IV–V вв. и его открытие предшествовало созданию фарфора в конце VI–VII вв., представляя собой закономерное и постепенное развитие керамических производств в Китае. В Египте, в Вавилонии и Ассирии были открыты только поливы, или глазури, однако еще не был создан фаянс в своем естественном виде, в котором он был известен в Китае, а затем и в Европе в XV–XVI вв.

Как уже говорилось (см. сноски 56, 119), у многих народов мира я глубокой древности (а у некоторых отставших в своем развитии племен и по сей день) существовало поклонение отдельным животным, отличающимся какими-либо примечательными чертами или качествами. Родилась даже одна из первобытных форм религии — тотемизм, — в основе которой лежала вера в кровное родство человека и животного — предка-родоначальника (тотема). В самой яркой форме тотемизм существовал в Древнем Египте, где чуть ли не у каждого рода и племени было свое божество — животное: сокол, змея, крокодил, бык, кошка, собака и т. д. Одним из таких божеств был бог смерти в Верхнем Египте, а затем и во всем Египте (как покровитель мертвых, кладбищ, погребальных обрядов и т. п.) — Анубис. Он изображался в виде шакала — священного животного Анубиса — или в виде человека с головою шакала. Как полагают ученые — египтологи, связь бога смерти, кладбищ и погребальных обрядов Анубиса с шакалом далеко не случайна, она восходит к тому времени, когда египтяне еще не предавали тела земле и оставляли покойников в скалах или в пустыне на съедение шакалам и диким собакам. (В жарких тропических странах местообиталищем шакалов, гиен и собак были пустыри, кладбища, заброшенные развалины близ селений и городов, где часто селились в земляных норах эти «санитары» человеческих коллективов.) Обычай оставлять больных или мертвых вдали от человеческого жилья, относить их в степь, в горы или в пустыню бытовал еще до недавнего времени у некоторых народов Тибета и Центральной Азии. Отсюда появлялась связь шакала и собаки с мертвыми, в широком смысле — с кладбищем, погребальными обрядами, царством мертвых.

Гигантские желтые львицы были изображены на проездных башнях северных ворот Вавилона (см. сноску 15), посвященных богине любви и плодородия, покровительнице царской власти Иштар. Дело в том, что в Древнем Вавилоне в период «нововавилонского царства» (626–538 гг. до н. э.) был заново отстроен и укреплен город. Его окружала мощная кирпичная стена, на которой могли разъехаться две четверки лошадей, и глубокий ров, через который в город вело восемь подъемных мостов, по числу ворот, посвященных восьми главным вавилонским богам. Самыми мощными и красивыми были северные ворота богини Иштар, вместе с дополнительной стеной защищавшие город от набегов воинственных северных кочевников. Ворота эти были окованы листами меди, а кирпичные (из обожженного кирпича!) проездные башни были облицованы синим, под цвет неба Месопотамии, изразцом. По башенным стенам правильными рядами торжественно шествовали желтые изразцовые львицы с раскрытыми, оскаленными пастями и фантастические существа со змеиными головами и орлиными ногами, выложенные красными изразцами. От этих ворот начиналась бело — красная дорога, которая вела в центр города, к тридцатиэтажной знаменитой Вавилонской башне. Сейчас голубые ворота Иштар с желтыми львами реставрированы.