Михаил Бабкин: Посох старой ведьмы

Поганое логово оказалось не очень-то и поганым. Больше всего оно походило изнутри на здоровенную, перевернутую донышком вверх чашку – очень широкую и очень глубокую. И очень чистую. Идеально ровный пол растекся перед ними стеклянным озером, высокий купол потолка был еле заметен в мареве неживого света. А источником этих подземных сумерек был сам Червь.

Тимка сначала и не понял, что за штуковина находится перед ним. Вернее, кто. Потому как Червя он, само собой разумеется, в такой близи никогда раньше не видел, тем более в темноте. Тим первым делом подумал, что перед ним необычно выпуклая стена, покрашенная зачем-то белой фосфорной краской, а за ней-то и прячется зловредный Червь! И только через пару секунд Тимка сообразил, что светящаяся стена – это и есть сам Червь, видимая часть его бока.

Потому что в стене вдруг открылся синий иллюминатор беззрачкового глаза, и глаз этот внимательно-внимательно посмотрел на отверстие входа. И на Тимку.

– Ух, какой глазастенький! – Ворча отшатнулся от дверного проема в сторону, прижался спиной к Хозяйственному. – Боня, он на меня посмотрел! И глазом поморгал. Сейчас небось ка-ак съест меня! И вас тоже съест. Слопает!

– Тихо, – Хозяйственный зажал карлику ладонью рот, – не убивайся заранее! Ведь не схарчил же Червь пока никого из нас. Может, и дальше есть не будет. Может, он вегетарианец.

– Веги… что?! – Ворча вырвался из бониных рук и, согнувшись в три погибели, как ушибленный радикулитом, проскочил мимо дыры к Тимке.

– Тим, все пропало! – карлик страшно завращал глазами. – Боня раскрыл великую тайну Червя: он не только людей жрет, он еще и Тарианец! Который с Веги.

– Чего? – Тимка озабоченно пощупал Ворче лоб. – Никак ты заболел? Вон и температурка у тебя вроде бы поднялась.

– Здоровый я, здоровый, – карлик нетерпеливо сбросил тимкину ладонь со лба, – это не я придумал, это Боня сказал.

– Значит, получается, что Червь – это некий тарианец со звезды Веги, так, что ли? – нахмурился Тимка, непонимающе глядя на Ворчу. – Инопланетянин, что ли? Ерунда какая-то.

– Ино… – Карлик подавился словом и опрометью кинулся назад к Хозяйственному.

– Боня, каюк – кранты – конец всему, – скороговоркой выпалил он. – Тим сказал, что Червь – натуральный инопло… иноплотетянин! Плоть тетянит! Что это такое не знаю, но звучит ужасно!

– Слушай, да замолчишь ты наконец или нет! – шепотом прикрикнул Хозяйственный на карлика. – У тебя что, приступ болтулизма? Наговорил черт-те что! Вегетарианец – это тот, кто мясо не ест. Понял?

– А-а, – облегченно перевел дух Ворча, – тогда другое дело. Тогда пускай тетянит себе, чего хочет и сколько влезет, ежели оно для нас неопасно.

Хозяйственный поманил Тимку к себе пальцем. Тим, с тревогой поглядывая на неоновый бок Червя, перебежал опасный участок и остановился возле Бони. Глаз, который недавно так напугал Ворчу, сразу тогда же и закрылся, и теперь Червь опять был похож на выпуклую стену. Высокую и непреодолимую.

– Значит, так, – Боня деловито подкрутил усы и солидно прокашлялся, – план у меня такой: я иду в пещеру, обхожу Червя кругом, нахожу посох и возвращаюсь с ним. Без шума и пыли. Что, хороший план?

– Замечательный, – сразу одобрил Ворча, – иди, Боня, иди, дорогой. И поскорее! А то мне страсть как надоело торчать здесь и бояться. У меня уже боялка вся устала!

Тимка молча хлопнул Боню по руке – давай, мол, – и достал убойный пультик. Конечно, пульт сейчас вряд ли смог бы помочь, случись вдруг что непредвиденное, но с оружием Тим чувствовал себя уверенней и спокойней.

– Ага. Ну я пошел. – Хозяйственный, не колеблясь, шагнул на лед стеклянного пола. Тонкий хрустальный звон прорезал тишину зала – будто по полу тюкнули серебряным молоточком. Легкая дрожь пробежала по телу Червя: в фосфорном боку опять открылся синий глаз: Хозяйственного словно лошадь в грудь лягнула – с дымящейся на груди курткой он перелетел через коридор и с размаху припечатался к стене.

– Кхе-кхе, жжется, гад! Будем считать, что первая попытка не удалась, – заметил Боня, поднимаясь на ноги. – А ну, еще раз!

После второй попытки Хозяйственный сдался.

– Не понимаю, – Боня, распахнув куртку и потирая обожженную грудь, с ненавистью разглядывал гладкий бок Червя, – опять он свой стрелючий глаз закрыл. Почему так – стоит мне только шагнуть на этот окаянный пол, как Червь просыпается? А в остальное время лежит себе и лежит, прямо бревно бревном. И даже вроде не дышит!