Михаил Бабкин: Зеркало старой ведьмы

– Что за червяк… – начал было Тим, но тут Ворча страшно заперхал. Тимка обернулся к нему: карлик выпучил глаза и схватился за горло. Видно, он ненароком подавился собственной бородой. Уже и синеть начал.

– Детский сад, честное слово, – с досадой воскликнул Хозяйственный, бросаясь к Ворче. Но Тимка успел раньше – он выдернул скомканную бороду изо рта карлика и крепко постучал его по спине. Ворча со всхлипом часто задышал, крупные слезы потекли по его синюшно-бледному лицу.

– Спа…спас…ибо, – выдавил он из себя в несколько вздохов, – еще бы чуть-чуть и я… как оборотень от серебра… Глупо, правда?

– Далось тебе это серебро дурацкое, – Тим дружески приобнял Ворчу за плечи, – хватит себе голову ерундой забивать. Разве так можно?

Боня немного постоял над друзьями, убедился, что с ним все в порядке, и повернулся к Эйе: старуха тяжело поднялась с места и неторопливо подошла к Хозяйственному. Прищурясь, она внимательно посмотрела на мальчика и карлика.

– Невероятно, – прошептала она и даже подалась назад, словно увидела невесть что, – не может быть! О Магистр, – она с поклоном развернулась к Боне, – довожу до вашего сведения, что они – живые! Они настоящие, не обращенные. Не нежити!

– Да ну! – очень натурально изумился Хозяйственный. – Вот так-так! А это хорошо или плохо?

– Это – невозможно! – убежденно сказала Эйя. – Так не бывает.

– Бывает, – успокоил ее Тимка, поднимаясь на ноги, – нас Магистр сам расколдовал. Я, например, был зеленым мухомором-плевалкой с дальнобойным жалом, а он, – Тим похлопал Ворчу по кепке, – маленьким фиолетовым носоедом.

– Точно, – подтвердил Ворча, тут же весь перекосился и поочередно захлопал глазами, то левым, то правым, вдохновенно пытаясь изобразить из себя злого носоеда. И именно фиолетового.

– Эк, – с Хозяйственным от неожиданности случилось что-то вроде спазма желудка. Он ошалело уставился на Тимку.

– О Магистр! – старуха в десятый по счету раз за последние полчаса упала перед ним на колени, – сила ваша безгранична! Да-да, я поняла – вы восстали из великого небытия именно для того, чтобы спасти наш несчастный мир. Великое чудо!

– Гм, – Хозяйственный покраснел так, что даже веснушки на его лице исчезли, – я… да… хм… вот именно, восстал, – и показал Тимке кулак. С очень серьезным видом показал, не шутя. Тим сделал страшные глаза и спрятался за Ворчу.

Боня поднял старушку с колен.

– Мы немного отвлеклись. Конечно, мир я спасу, куда мне деваться! Но давай вначале вернемся к тем двум странникам, что от грызофей в город убежали. Которых водяные колдуны в оборот взяли. В слухах что-нибудь говорилось об их дальнейшей судьбе? Что с ними стало?

– Что стало? – Эйя нахмурилась. – Понятное дело, что. Морские колдуны, они по всему миру шастают, чужих ищут. Для чего, не ведаю. Как кого подозрительного найдут, так сразу его хватают и на свой остров увозят. Говорят, у них там бога-атый пыточный арсенал! Вот на этом острове они и допытываются от несчастного, кто он, да зачем такой из себя подозрительный. А потом его в море топят. Если, разумеется, после пыток остается чего топить.

– Замечательно, – уныло подвел итог Хозяйственный, – хватают, понимаешь, кого ни попадя, пытают, топят. Полный произвол! Кстати, как они хоть выглядят, колдуны?

– Обычно выглядят, – Эйя неспешно вернулась к мятому тряпью и осторожно села на него, – высокие, черные. Очень похожи на ваших знакомцев: тоже в плащах и капюшонах. Я, грешным делом, даже сперва их за морских колдунов и приняла. Только после поняла, в чем разница.

Боня сел на корточки против старухи и внимательно посмотрел ей в глаза.

– В чем же?

Эйя отвела взгляд.

– В том, что жрали грызофеи ваших знакомых. А морские колдуны, наоборот, сами грызофей на завтрак едят… Они вообще всех едят, – и старуха принялась задумчиво чертить клюкой по полу.